Антишарлатанский сайт

На Круглый стол с очень непростой темой «Онкология в России» собрались ведущие врачи двух столиц и представители общественных организаций. Спор получился жаркий…

Онкологический диагноз поставлен почти 2 % населения страны. Да, это немало. Но многие виды рака лечатся, и успешно! Так почему же в сознании простых россиян диагноз рак воспринимается как приговор? Почему пациенты бывают вынуждены оплачивать часть лечения из своего кармана или просить о помощи благотворительные фонды. И будет ли что-то меняться в этом году

НА ВСЕХ ДЕНЕГ ХВАТИТ?

Дмитрий Борисов, исполнительный директор Некоммерческого партнерства «Равное право на жизнь»:

— Лечение рака всегда упирается и будет упираться в финансы. Сейчас этот вопрос стоит особенно остро. Есть такой очень наглядный показатель — уровень финансирования на душу населения. Евросоюз считает, что для онкологии минимальный уровень должен быть 10 евро. Тогда у пациента будет более или менее доступ к современному лечению. А у нас самые распространенные онкологии — груди, легкого, кишечника должны каким-то образом «вписываться» в 3,3 евро! Что может сделать врач при такой системе обеспечения его работы — какой бы гениальный и хороший он не был?  

Елена Сорокина, заместитель председателя Центрального совета межрегиональной общественной организации «Общество  помощи  пациентам с онкогематологическими заболеваниями»:

— Это приводит к тому, что практически повсеместно используют старые, неадекватные схемы химиотерапии. «Счастливые билеты», то есть дорогая высокотехнологичная помощь, достается лишь счастливчикам: по данным разных экспертов одному из 10-20 заболевших! До сих пор нет адекватных стандартов и порядка оказания помощи. И при этом к 2015 году собираются перевести все дорогостоящее лечение в систему обязательного медицинского страхования. И тогда даже счастливчиков не будет. Конечно, руководители здравоохранения всех уровней пытаются быть оптимистами. Говорят, мол, теоретически, может быть, и хватит денег. Но это официальная позиция. А неофициальная: «Ребята, спасайтесь!»

Георгий Манихас, главный врач Санкт-Петербургского городского клинического онкологического диспансера:

— Хочу вас немного успокоить!  Я считаю, нужно вообще исключать эти лотерейные билеты, эту обособленность. Необходимо создавать медико-экономические стандарты, все посчитать.  А путь через обязательное медицинское страхование — правильный. И вы не бойтесь, что деньги размоются. Они только доступней будут для больных.

Представьте, что пациенты — это пассажиры, которым надо как можно быстрее доехать из Москвы в Петербург. Онкологи при любых ресурсах стараются всех привезти. Но одних можно быстро, в СВ вагоне, других в плацкартном, третьих – в теплушке.А должна быть нормальная цивилизованная система оплаты лечения. 

Нужно честно признаться пациентам: мы сегодня можем обеспечить бесплатно и всем только плацкартный вагон.  А дальше чтобы решали сами: доплачивать или нет. И чтобы эта «сооплата» шла не в карман врачу!  А больной и его родственники знали место, где они могут сделать «сооплату» и получить быстро достойное, правильное лечение. Вот это государство должно честно объявить. А не прикрываться Конституцией.

МИНЗДРАВ НЕ В КУРСЕ, СКОЛЬКО В СТРАНЕ БОЛЬНЫХ

Георгий Манихас:

— Но прежде чем разбираться с деньгами, надо понять — сколько все-таки больных. Пока со статистикой у нас происходят непонятные вещи. В официальных отчетах сказано, что по всей стране выявляемость онкологии «хорошая». Вот в Петербурге — где-то 18 тысяч случаев в год. Но в этой статистике и те, кто погиб по другой причине, а онкологию нашли «после». Если все правильно посчитать, оказывается, что реально живы и готовы лечиться не 18, а только 10 тысяч человек! И так во многих регионах. Минздрав называет одни цифры, врачи на местах — другие.

До тех пор, пока мы не будем владеть информацией, мы  безоружны. Какие бы ресурсы нам не давали, если мы не знаем, куда их направлять.

Точно надо доплачивать медикам первого звена за раннее выявление рака — так уже делают в Челябинске.

В Японии пошли по другому пути: во-первых, работодателю там выгодно оплачивать профосмотры. Во-вторых, если во время него находят рак, ты платишь только 10 % лечения. Остальное — страховка. Но если отказываешься от профосмотра, то если что, тебя ждет 100-процентная оплата лечения. Результат: раньше Япония была на первом месте в мире по смертности от рака желудка, сейчас на 23-м.

Что касается современных методов лечения. Мы получаем действительно действенные, хорошие препараты. Но — они очень индивидуализированы. Лекарство подходит только для конкретных больных. И чем дальше мы будем изучать опухоли на молекулярном уровне, тем, увы, больше будет диссонанс.

Павел Андреевич Воробьев, президент Межрегиональной общественной организации «Общество фармакоэкономических исследований»:

— Я думаю, ни оплата за счет пациента, ни сооплата у нас невозможна. Это нереально! Просто деньги не те. Миллионы рублей, сотни тысяч долларов — невероятные цифры для человека. Должна быть оплата за государственный счет.

Правда, даже в Англии государство опаливает лечение, если год жизни гражданина обойдется не дороже 40-50 тысяч фунтов. Но есть система разделения рисков: проходит половина лечения. Если есть эффект, государство оплачивает его до конца. Если эффекта нет, фирма возвращает деньги. У нас такое даже не обсуждается. Вот не вижу почему-то за этим столом представителей Минздрава, хотя их приглашали…

В МОСКВЕ БОЛЬНИЦЫ И ДИСПАНСЕРЫ ОБЪЕДИНЯТ ПО НОВОЙ СИСТЕМЕ

Анатолий Махсон, главный онколог департамента здравоохранения Москвы, главный врач Московской городской онкологической больницы № 62:

— Москва большая,  ежегодно  38 тысяч заболевают злокачественными опухолями. Буквально недавно решено было сделать так: на каждый округ в столице будет один, очень хорошо оснащенный диспансер.  В нем компьютерная томография, рентген, эндоскопия, ультразвук – все будет. Сюда больной  будет приходить на обследование. Все эти диспансеры войдут в состав стационара, где лечат онкологических больных . В Москве их 5. В частности наша 62 больница уже начинает работать по такой схеме: на жителей Северного и Северо-Западного округов столицы.

Пока, к сожалению, у нас нет нормального учета лекарств. Препараты надо закупать на год вперед  — это очень сложно.  Начинаются проблемы: проходит 7-8 месяцев, заканчиваются одни лекарства, другие оказываются лишними. Но и с этим со временем справимся.

Екатерина Чистякова, директор фонда «Подари жизнь»:

— Чем должен заниматься благотворительный фонд? Платить за инновации, поддерживать беднейших. А мы покупаем все: от дорогущих лекарств до физраствора. Оплачиваем лечение детям, когда заканчиваются квоты. 

Нужно, просто необходимо сказать о проблеме боли.  И здесь даже не к Минздраву вопрос, потому что это касается наркотиков. Рецепт на наркотические средства действует 5 дней. Я провела лето в Туруханском районе Красноярского Края. Там умирал больной, который получал обезболивающее ровно раз в неделю, когда прилетала медсестра на вертолете…В России на самом деле нет нормальных методических указаний по обезболиванию.

Вспомните конец года: было сразу несколько случаев, когда убивали близких людей — именно из-за боли.

Анатолий Махсон:

— Самое интересное, что медицинские наркотики практически  и не применяется  наркозависимыми. У нас наркоман лежал, от скуки вскрыл сейф, взял 5 ампул.  Взял две, три выбросил — им нужны совсем другие дозы!

Георгий Манихас:

— Есть обезболивающие пластыри. 10 лет мы доказываем, что их надо выдавать выездным бригадам хосписа. Приехал, наклеил, сама же бригада потом снимет. Нет! Гниют пластыри на складах…

Но есть и позитив: все больше больных, которые живут, стоят на учете, лечатся. В Санкт-Петербурге это уже более 120 тысяч.  На Западе появляются новые лекарства. Надеемся, они появятся и в России, станут доступными. И ни в коем случае нельзя останавливать в стране клинические испытания препаратов…

Александра КУЧУК,  Комсомольская правда