Избиение медицинских кадров
Снятие с должности — это система унижения. Но люди униженные не могут работать
Читая Марка Солонина, приходишь к странному выводу: неудачи Финской войны, страшные разгромы в начале войны с немцами обусловлены были cтрахом. Не перед противником. Парализующим волю и мысль страхом перед начальством.
Уроки избиения офицерского состава армии были у всех перед глазами: за любую ошибку грозил расстрел. И каждый свой шаг окопные командиры согласовывали: идти ли в атаку, занять ли оборону. Решения принимались на самом верху, руководство осуществлялось, как теперь говорят, в ручном режиме. Пока не было решения-разрешения — ждали. Время всегда работало против, но послушный служака не был виноват, даже если погибали все его бойцы. А вот инициативный командир был не ко двору, и его в лучшем случае отправляли в штрафбат, а в худшем — на расстрел.
Нынче, спасибо, не расстреливают. Процессы уничтожения стали гуманнее: снимают с работы, организовывают травлю, некоторых сажают на время следствия на несколько лет. Тихо, аккуратно. Находят удобный момент или устраивают провокацию — и нет человека. Нет и проблемы, которую этот человек создавал.
За последние годы сняты с работы тысячи руководителей здравоохранения самых разных уровней. Снятие с работы стало главным способом достижения желаемых результатов со стороны власти. Когда нет аргументов, прибегают к силе. Такая тактика свидетельствует о полном бессилии власти, о ее неспособности управлять.
Пишу только о фактах мне известных. Не имея возможности повлиять на очереди в поликлиниках, министр здравоохранения Челябинской области снимает с работы несколько главных врачей. Можно быть уверенным, что под сурдинку снимаются те, кто не угоден. Дело сделано, но очереди в поликлиниках характеризуют кризис в отрасли: отсутствие врачей и медсестер, их крайнюю перегруженность писаниной. Главные врачи за это отвечать не могут. Тут скорее вопросы к министру здравоохранения региона. Но именно главных врачей делают крайними. И неважно, что те, кто придет на смену уволенным, не смогут ничего сделать в условиях безденежья и бесправия администрации. Важна имитация деятельности. А судьбы людские — ничто.
Или вот снятие главных врачей в Хабаровском крае. Главный врач райбольницы в Вяземском посмела сама выбрать поставщика диализного оборудования. Без согласования с начальством, не понимая, что оборудование должно быть самым дорогим, а не самым хорошим. Восстановилась дама по суду, но судьба ее предрешена.
Для снятия неугодного главного врача тубдиспансера в Хабаровске была придумана и активно пропиарена история с выносом трупов больными вместо санитаров, о его снятой давным-давно судимости. Все извлекли на свет, но он пока сопротивляется. А, казалось бы, зачем? Должность-то собачья, диспансер еле-еле плывет.
Последнее дело — ректора хабаровского Института повышения квалификации медицинских работников Сулейманова, создавшего этот институт на «пустом месте» десять лет назад. Долго ректор маячил у министра как бельмо на глазу, но в день окончания контракта ему услужливо принесли трудовую книжку с увольнением.
Ничего не скажешь — контракт закончился, а конкурса нового не было, потому что изменения в устав института не утвердили: до свидания. Ни слова порицания, но и ни слова благодарности. Десятилетия как не бывало. А через полчаса другой порученец приносит от министра открытку-поздравление с 60-летием. Сковырнули — и дело с концом.
Методы сковыривания циничны и сильно напоминают методы ежово-бериевского времени. Мой отец — академик двух академий Андрей Воробьев, первый министр здравоохранения новой России, директор всемирно известного центра гематологии — посмел выступить против согласованной наверху кандидатуры президента медицинской академии.
Подождали немного, воспользовались болезнью — порученец привозит в кабинет приказ о снятии с работы. Аккурат к майским праздникам. Ни тебе благодарностей, ни письма от работодателя — министра. Буднично все.
Все ректоры-директора, министры и главные врачи должны работать с оглядкой. Снятие с должности — это система запугивания, система оболванивания, унижения. Но люди униженные не могут работать. Так что нам следует ожидать дальнейших эрозивных процессов в здравоохранении страны.
Павел Воробьев, член исполкома Пироговского движения врачей России
