Молочные братья
Сергей Пархоменко
Продолжают ко мне поступать вопросы от граждан (вагон этих вопросов уже поступил за последнюю неделю) насчет того, что мы там, в сообществе Диссернет, думаем о жестоком коллективном избиении Министерства Науки и Образования, не прекращающемся уже второй месяц. Ведь очень же вероятно, пишут граждане, что эта вакханалия закончится полным разгромом команды министра Ливанова, а вовсе не одной только отставкой г-на Федюкина.
То есть не то, чтобы людей так уж остро интересовало, что я об этом думаю, или, к примеру, думает доблестный Doctor-Z, или славный блогер Afrikanbo. Нет. На самом деле они беспокоятся (вот это меня, кстати, очень радует и трогает, скажу честно: именно что они не просто интересуются, а БЕСПОКОЯТСЯ), какое этот мордобой окажет влияние на изыскания Диссернета, и насколько неизбежным в этих обстоятельствах окажется сворачивание всей работы над поточно-конвейерными экспертизами диссертаций, защищенных в последние годы разными видными и влиятельными мошенниками (как связанными непосредственно с научной сферой, так и очень далекими от нее).
Вопрос ставится чаще всего просто и безжалостно: «Вот сейчас их всех там уроют — и ваша работа тут же остановится, да?»
Отвечаю каждому — методично, терпеливо и без устали: нет, ничего подобного.
Ни совершенно невинно пострадавший гражданин Федюкин, ни его начальник министр Ливанов, ни все остальное министерство — не имели к работам сообщества Диссернет никакого отношения в прошлом, не имеют никакого отношения в настоящем, — и я с прискорбием должен признать, что по всей видимости, не будут иметь отношения и впредь. Последнее мне особенно обидно.
Потому что мне уже который месяц подряд кажется, что все эти люди — от министра Ливанова и вниз по длинной его министерской вертикали — все-таки могли бы однажды отважиться обратить внимание на работу, которая энтузиастами, совершенно им незнакомыми, делается добровольно, самоотверженно и в высшей степени добросовестно. И результаты этой работы — выложенные на блюдечке и совершенно готовые к дальнейшему административному и юридическому употреблению — могли бы все-таки вызвать у министерства какой-то предметный интерес. То есть можно было бы не трусить так уж отчаянно, а взять хотя бы какие-нибудь из этих результатов и дать им, что называется, законный ход.
Потому что мы раз за разом, случай за случаем, сюжет за сюжетом демонстрируем: вот очередной большой начальник — вор и проходимец. Работу свою диссертационную он украл. Ну, или купил то, что украли специально для него другие, нанятые им за деньги люди (это дела совершенно не меняет). И теперь каждый может это своими глазами видеть. Вот же выложено, глядите: слева — что украдено, справа — откуда украдено.
В результате таких простейших усилий министерства должно наступить… нет, не наказание даже. Наказания никто от министерства не ждет и не требует. Должно произойти элементарное восстановление статус-кво: фальшивая защита должна быть объявлена недействительной, фальшивый диплом об ученой степени — аннулирован, фальшивое звание — отобрано, фальшивая репутация — разрушена.
Потому что до тех пор пока не вошла в силу «академическая ответственность», за работу не может приняться никакой следователь, никакой прокурор, никакой судья, никакой аудитор Счетной палаты. Все они говорят нам: а чего я-то? При чем тут я? С чего я должен интересоваться этим случаем? С документальной точки зрения, тут все чисто: диплом об ученой степени налицо. Он настоящий, не поддельный. Он не аннулирован. Сначала — аннулируйте диплом, а потом уж мы станем выяснять, к какой уголовной статье ближе все случившееся: к мошенничеству, к злоупотреблению служебным положением, к превышению власти, к незаконному предпринимательству или еще к чему…
Так они, в общем, друг за друга и прячутся.
Но министерство — молчит.
А мы-то все равно не можем остановить нашу работу. Я же говорил уже не раз: завтра Ливанова не будет, команды его не будет, комиссий его не будет, — а УЖАС НЕ КОНЧИТСЯ. Мы-то — продолжаем этот ужас производить для мошенников и лжецов как ни в чем не бывало.
Ну, сами подумайте: как же мы это производство остановим, если нам в руки идут такие сумасшедшие, гомерически смешные, бесконечно литературные случаи? Это же невозможно просто спокойно на это смотреть. Это же просто чудо, что такое.
Вот вглядитесь, например, в по-своему совершенные черты этого прекрасного мужского лица.
Ну и, само собой разумеется, кандидат юридических наук. В 2001 году сподобил Господь его защитить в Юридическом институте МВД России, под руководством известного криминолога профессора Геннадия Арташесовича Аванесова, диссертацию по теме «Криминологическое исследование убийств и обеспечение безопасности жизни граждан».
И…
Ну да, да. Ну, что я могу поделать? Мужайтесь. Да. Мне нечем вас утешить. Ужасное — случилось. Остается принять страшную новость мужественно и с достоинством.
Вот тут можно щелкнуть на любую из помеченных цветом страниц и убедиться, что текст диссертации достойнейшего генерала Васильева — ворованный. Большими, жирными кусками. Правда, носит на себе явные следы маскировочно-камуфляжных работ. Кое-как слова лишние всунуты. Кое-где фразы порезаны на куски и попереставлены местами. Чуть-чуть лишних предлогов, союзов и вводных конструкций. То «мы полагаем, что» заменят на «очевидно, что», то наоборот. Ну, придаточные обороты там, деепричастные конструкции…
Таким образом в диссертации генерала Васильева, обладателя самых честных глаз Государственной думы, 92 страницы из 159 (остальное — список литературы) представляют собою недокументированные, а проще говоря криминальные, заимствования чужого текста. Чуть меньше 60 процентов. Ох.
Но если бы, если бы только кошмар на этом кончался. Вовсе нет. Самые-то леденящие душу кадры этого хоррора начинаются, если опустить глаза чуть ниже проклятой раскрашенной таблицы. Опускайте, опускайте, чего уж тут. В крайнем случае попросите маму (или мужа) подержать вас за руку. Вам не так страшно будет.
Посмотрели? Сядьте. Выпейте воды. Все так и есть. Вам не показалось.
Основной источник заимствований для украденной диссертации Владимира Абдуалиевича Васильева — Абельцев Сергей Николаевич.
Этот вот самый Абельцев, да:
Ну так вот, повторяю, диссертация лучшего в Государственной думе претендента на театральное амплуа «благородного отца», Владимира Абдуалиевича Васильева, сильно больше чем на половину состоит из текста, банально стыренного из защищенной годом раньше диссертации Сергея Николаевича Абельцева, непревзойденного исполнителя роли животного в веселых судебных шоу.
Что значит, «стыренного» — волнуясь и запинаясь, спросите вы, еще раз посмотрев на фотографию осанистого генерала, дорогую сердцу каждого поклонника Единой России и ее фракции в Государственнй думе. А вот то и значит — «стыренного», печально и безнадежно подтвержу я.
Нельзя сказать, чтобы фамилия Абельцева вообще не встречалась на страницах диссертации Васильева. Нет, отчего же. Она там упоминается: девять раз в самом тексте или в постраничных сносках к нему, и еще 4 раза в списке использованной литературы. Но никаких попыток честно продемонстрировать читателю, какие именно фрагменты текста и в каких именно несусветных, оптово-промышленных количествах были позаимствованы из работы Абельцева и всунуты в работу Васильева, — не делается. Никаких кавычек, никакого прямого указания на источник заимствований, никаких описаний и авторских ссылок. Упоминания фамилии — сами по себе, а цельнотянутый огромными кусками текст — сам по себе. Как будто одно к другому не имеет ни малейшего отношения.
Десятки страниц подряд из диссертации благороднейшего Владимира Абдуалиевича выглядят унылым, методичным и равномерным заимствованием текста из работы неприятного йехуобразного (согласно вердикту народного суда) коллеги. Чаще всего это заимствование принимает вот такой безнадежный вид, на профессиональном жаргоне экспертов Диссернета именуемый обидным словом «сплошняк»:
Не перепутайте только, тут все как всегда на иллюстрациях Диссернета: слева — что украдено, справа — откуда украдено (в правом верхнем углу помечено, из какого диссера взят сфотокопированный лист). Как видите — практически целая страница ворованного текста, монотонность которого нарушается одной-единственной фразой в середине, которая почему-то в двух текстах не совпадает. Чем уж людям, которые компилировали работу для Васильева, не понравилась эта невинная фраза из Абельцева, какого черта они вдруг подорвались ее переписывать, — неизвестно. Однако вот — пожалуйста — зачем-то внесли разнообразие.
Иногда, впрочем, ровная гладь сплошняка оказывается нарушена какими-то странными, объяснимыми, вероятно, только с позиций доктора Фрейда, изменениями и дополнениями.
Почему люди, работавшие на Владимира Абдуалиевича, решили, что слово «деньги» покажется ему более уместным в данном случае, чем слово «действия», и единственное на всей странице достойно изменения, — навеки останется сокрыто мраком неизвестности. Но вот не поленились же влезть в текст и заменить. Видимо, знали про своего клиента что-то очень важное, задушевное. А также были совершенно уверены, что клиент будет им, по каким-то таинственным соображениям, особенно благодарен за сочинение и вставку в текст корявой дополнительной фразы про связь криминальных процессов с «происходящими почти сто лет войнами, репрессиями, департациями (тут у диссероточильщиков орфографическая ошибка — С.П.), иного рода злодеяниями…» Зачем это? К чему? Кому этот привет? Кто его, кроме нас, заметит… Бог весть.
Или вот посмотрите еще и на такую страницу сплошняка, опять наугад выбранную у Васильева:
Ну, взяли и утащили весь лист целиком — как было, крупным оптом, прямо с потрохами, то есть даже с библиографической сноской внизу. Хорошо. Молодцы. Но пошто одну фразу выкинули? Чем она провинилась? Нафига другую вставили? На кого хотели произвести впечатление? Перед кем отчитывались? А может, соскучились просто? Пальчики затекшие потянуло на клавиатуре размять…
Иногда, впрочем, все это тонкое диссерорезное художество приобретает черты какой-то странной прихотливости и даже маниакальной придирчивости.
То вдруг авторы васильевского текста украшают свою работу демонстрацией кокетливого сомнения: не «протест», а «своего рода протест». То осуществляют беглый «календарный апдейт» текста, заменяя диапазон «1996-1999» на «1996-2000» (ну правильно, чего там? год-то прошел со дня написания диссертации Абельцева, надо бы и «подтянуться» к текущей дате). То вдруг демонстрируют нечеловеческую добросовестность, поправляя одно-единственное слово «жена» на «жены» — посреди разливанного моря нетронутого ворованного текста. А то вдруг с академической скрупулезностью вставляют «мы уже отмечали, что», нисколько не смущаясь тем, что «уже отмечали» вовсе не они сами, а наоборот, авторы первоначального текста, который они теперь подвергают разграблению…
А то случается еще вот такой забавный прием, хорошо знакомый диссернетовским экспертам. Называется «маскировочная цитата»:
Берется вдруг почему-то ОДНА небольшая цитата и оформляется по правилам — с кавычками и подстраничной сноской — ровно так, как в первоисточнике. Но зато вместе с нею тут же уволакивается огромный кусок окружающего текста — уже без всяких кавычек и сносок, просто так, в сухую, в наглую… Но словно бы извиняясь, распихиваются тут и там дурацкие, необъяснимо крохоборские правки: «действия» заменить на «конкретные действия», зачем-то выкинуть никому ничем не мешавшее «и т.д.», «сам не осознает» переделать в «нередко не осознает», еще каких-то маленьких комочков словесного мусора воткнуть в паре случайных мест по тексту…
Ну, хватит уже, хватит. Затыкаем уже. Нанюхались. Этак можно экстазировать над этими страницами хоть целые сутки подряд, поражаясь удивительной, какой-то одновременно наглой и жеманной, логике составителей краденого текста.
Пора, однако, выводы делать.
Какие же они, эти выводы?
Прежде всего, это выводы состоят в том, что достопочтенный Владимир Абдуалиевич Васильев оказался в этой истории на положении безнадежного и конченного лоха.
А как еще это назвать? Люди, которым он заказывал свою диссертацию, нагло и цинично его объ… объ… ну, как бы это сформулировать… обхлебали, в общем.
И никакие Заслуги перед Отечеством, никакие чины и регалии, никакое влияние и связи, никакие депутатские корочки и никакие синие милицейские штаны с широкими генеральскими лампасами не спасли важного и дорогого клиента от этого безжалостного обхлебалова. Ему хладнокровно подсунули лежалый товар, траченый предыдущим диссертантом, уже защитившимся с этим же текстом.
На самом деле мы, конечно, почти совершенно уверены, что незадачливый «защищант» диссертации на грозные криминологические темы так до сих пор и не в курсе был, что стал жертвой компании ушлых аферистов. Так он и сидел все эти годы в Думе, исполняясь чувства превосходства к рыхлому и хамоватому йехуподобному ЛДПР-овскому горлопану, и не подозревая, что он ему, заслуженному генералу и влиятельному деятелю правящей элиты, ПРИХОДИТСЯ МОЛОЧНЫМ БРАТОМ. Посто какая-то «Рабыня Изаура» в новом, думском варианте…
Прямо даже, надо сказать, неловко теперь огорчать этими неприятными известиями заслуженного человека. Вот не зря же не хотелось ему столько лет в диссертацию эту заглядывать. Ведь не может же быть, чтоб интуиция такому многоопытному сыщику не подсказывала: чего там, в конце концов, хорошего-то может быть, в диссертации этой? Чего интересного? Чего там в ней читать? Она ж не для того написана, чтоб читать ее, а для того, чтоб корочку со степенью дали…
Ну так вот же и оказалось. Прям как чувствовал…
Мы же ни секунды не можем подозревать, будто сам генерал Васильев самолично, собствеными драгоценными ручками елозил мышью по экрану, осуществляя множественный копипаст чужого текста. Ни боже мой. И в мыслях у нас нет такого заблуждения. Это было б верхом неуважения к высокопоставленному и широкоответственному государственному мужу. Конечно, работу эту за него проделывали другие, специально предназначенные для того люди, имеющие надежные рекомендации опытных мастеров диссерорезного ремесла.
Не знаем уж, взяли ли они с генерала какие-нибудь деньги, или работали исключительно из желания пополнить свой гербарий влиятельным и заметным клиентом. Портфолио в этом деле, знаете ли, первостепенной важности вещь. Потом можно и к какому-нибудь торговцу тухлыми персиками, ныне разливающему на полмира нефть и вплывшему на этой нефти в первую сотню Форбса, прийти — и продемонстрировать, какие дивные заказчики у фирмы были раньше. Тут бесплатное благодеяние и окупится сторицею. Да вот только натуре воровской не изменишь. Все случилось как с Шурой Балагановым, — «машинально». И сами не заметили, как грубо надули уважаемого человека…
Эх, как бы хотелось уже наконец познакомиться с кем-нибудь из этих замечательных мастеров своего дела, героев трудового диссерорезного фронта. Ведь скоро уж полгода, как безотдышно корпим мы в Диссернете над плодами их труда. А пожалуй что скоро и познакомимся. За эти месяцы наши эксперты стали гораздо лучше понимать, что это за прекрасные люди, да какие они бывают, да где их искать, да как их отличить в толпе других пролетариев умственного труда.
Пожалуй, через пару недель познакомимся мы с ними поближе. Не скучайте.
А пока — просто обратим внимание на одну интересную деталь в диссертациях наших МОЛОЧНЫХ БРАТЬЕВ. Вот полюбопытствуйте вместе с нами:
Помните, мы уже упоминали чуть раньше, что готовил свою кандидатскую диссертацию Владимир Абдуалиевич Васильев у профессора Юридического института МВД России, видного отечественного ученого криминолога, заслуженного деятеля науки РФ, Г.А.Аванесова. А теперь отметим, что и Сергей Николаевич Абельцев — выходец, так сказать, из того же научного гнезда…
Как вы думаете, мог ли многомудрый профессор Г.А.Аванесов не обратить внимания на то, что один из трудящихся под его чутким руководством соискателей ученой степени готовится защитить диссертацию, чуть не на две трети ссосанную с диссертации ДРУГОГО ЕГО ЖЕ УЧЕНИКА? Мог, а?
Ответим уклончиво: а черт его знает. То ли мог, то ли не мог. Кто ж их, профессоров криминологии, разберет. Они люди особенные.
Погрузившись в эти размышления, просто всмотримся в эти печальные, много повидавшие на профессорском веку глаза Геннадия Арташесовича Аванесова.
Впрочем, нет. Не будем-ка мы в них всматриваться. Пусть лучше в них генерал Васильев всматривается. Ему там, вероятно, гораздо больше интересного разглядеть удастся.
Serguei Parkhomenko (
cook), ЖЖ
