Антишарлатанский сайт

Н. П. Аржанов,

Харьков

Год назад мы уже рассказывали о лейб-медике Л. Б. Бертенсоне (1850–1929) — выходце из жившего в Украине семейства, давшего дореволюционной медицине ряд выдающихся личностей. Недюжинная энергия Льва Бернардовича, непременного члена Медицинского совета (МС) Империи, затронула многие сферы общественной жизни. И, конечно, биография Бертенсона будет неполной без описания его многолетней борьбы с «врачебным шарлатанством».

Эту борьбу Лев Бернардович, по большому счету, проиграл; к тому же есть основания думать, что именно она положила конец его государственной карьере. В то же время, перипетии противоборства дают неплохое представление и о самом лейб-медике, и о тех, кого он называл шарлатанами. Безусловно, деятельность этих незаурядных практиков нарушала каноны ортодоксальной университетской медицины. Но при этом «шарлатаны» были первоклассными профессионалами маркетинга, пиарщиками, рекламистами, мерчандайзерами и др. Нынешнее положение на рынке «товаров и услуг здоровья» удивительно напоминает сложившееся на пике первого русского капитализма; параллели столь многочисленны и прозрачны, что невозможно всякий раз на них указывать. В том нет и нужды, внимательный читатель их без труда заметит.

Л. Б. Бертенсон (1850–1929)

Впрочем, основное вязкое и внешне незаметное сопротивление Бертенсону оказали не «шарлатаны»; ярче всего это проявилось в финальном эпизоде его борьбы, с изложения которого мы и начнем рассказ.

За полтора года до начала Первой мировой войны пресса Российской империи напечатала письмо Льва Бернардовича (цит. по «Врачебной газете», 1913, № 4, С. 183):

«Милостивый государь, господин редактор!

Направленное к эксплоатацiи страждущаго населенiя, быстро и сильно развивающееся у нас и принимающее все болъе возмутительныя формы лечебное шарлатанство побудило редакторов медицинских изданiй объединиться для организацiи борьбы с этим злом. В двух засъданiях, происходивших по желанiю названных редакторов под моим предсъдательством, послъ того, как был обсужден общiй план борьбы с шарлатанством, было ръшено при посредствъ органов печати поставить в извъстность общество о проектируемой организацiи. Прилагая при сем наше Обращенiе, имъю честь от имени редакторов медицинских изданiй покорнъйше просить Вас не отказать помъстить его в ближайшем номеръ Вашего изданiя.

Л. Бертенсон».

Не верится, однако, чтобы инициаторами Обращения выступили сами редакторы (ниже будет видно, почему). Скорее, они сделали это по настоянию влиятельного лейб-медика, всегда, как мы помним, крайне негативно относившегося к рекламе, а также, не в последнюю очередь, по соображениям сословного приличия.

Показательно, что Обращение клеймит не собственно шарлатанов, а их рекламную и пиар-активность:

«На глазах у всъх, среди бълаго дня, безцеремонно и жестоко эксплоатируется больной человък. Изо дня в день в газетах и журналах появляются широковъщательныя объявленiя о новоизобрътенных лекарственных средствах и приборах, якобы излечивающих быстро и радикально наиболъе тяжелыя болъзни, требующiя для облегченiя страданiй заболъвшаго продолжительнаго воздъйствiя средств научной медицины. Ръчь чаще всего идет об излеченiи чахотки, сифилиса, триппера, половой слабости, рака, запоя и проч.

Охота на карман больного ведется умело и настойчиво. С цълью воздъйствовать на публику авторитетом высшаго медицинскаго учрежденiя, средства эти проводятся через МС в качествъ невинных полосканiй для зубов, а затъм уже с подзаголовком «с разръшенiя МС» восхваляются в качествъ чудесных средств против одной из вышеперечисленных болъзней.

Для болъе успъшнаго улавливанiя публики объявители возвъщают, что средство вышло из «лабораторiй», обыкновенно никому не въдомых (лабораторiя «Кальтоко», «Нью-Iоркскiй институт знанiй» и т. п.), пристегивают имя не существующаго профессора или доктора («французскiй доктор факультета» (!), проф. Маркони, Вагнер, Бибер и т. д.). Текст рекламы украшается сообщенiями, что средство это выпущено в обращенiе «после цълаго ряда научных изслъдованiй», после «долговременнаго испытанiя в клиниках и больницах», хотя ни одного научнаго сообщенiя об этом средствъ не имъется, ни одного испытанiя в клиниках и больницах с ним сдълано не было.

Далъе в рекламах идут отзывы «князей, врачей, фельдшеров, священников, атаманов и артистов», даже портреты лиц, излечившихся, напримър, от половой слабости (!). Стремленiе обосновать якобы научно свои средства обнаруживает крайнее невъжество и безграмотность изобрътателей, разсчитывающих на легковърiе публики: здъсь и рисунки чудовищных бацилл в видъ скорпiонов, здъсь и сообщенiя, что «данное средство превращает хрящ в мясо», что «от впусканiя капель в глаза послъднiе дълаются чище и дальновиднъе» и т. д.»

(Врачебная газета, 1913, № 4, С. 183).

Увы, маркетинговую безграмотность обнаруживают сами подписанты: все эти приемы прадедов и сегодня в арсенале нашей рекламы: и «Нью-йоркская академия наук», и страшные фотопортреты хеликобактера, и за хрящ в последнее время крепко взялись. Рекламные журналы «о здоровье» тоже не наша выдумка:

«Обилiе подобнаго рода конкуррирующих между собой объявленiй показывает, что улавливанiе публики идет успъшно, и игра на невъжество и легковърiе оправдывает разсчеты предпринимателей. К сожалънiю, от этого подхода страдает не только карман больного человъка, но и его здоровье. Больные бросаются на эти средства, объщающiя быстрое и радикальное изцъленiе, пропускают дорогое время для дъйствительнаго леченiя и, когда, разочарованные в самозваных цълителях, обращаются за рацiональной врачебной помощью, бывает уже поздно…

Чъм дальше, тъм характер этого обмана становится все беззастънчивъе. Создаются особые «популярно-медицинскiе журналы» спецiально для рекламированiя подобнаго рода средств («Будьте здоровы», «Въстник здоровья», «Гербарiй», «Травы и их значенiе в медицинъ» и др.), привлекаются к этому дълу даже врачи из тъх, которые продают предпринимателю свое высокое призванiе и честь»

(Врачебная газета, 1913, № 4, С. 183).

Сегодня «продавцов», вероятно, больше, чем когда-то. Во всяком случае, агитировать за создание лиги борьбы с рекламой пока никто из наших врачей (и, тем более, редакторов) не рискнул:

«Разыгравшаяся вакханалiя достигла таких предълов, что дальнъйшее молчанiе кладет пятно и на тъх, кто не возвышает голос с цълью предостеречь публику от беззастънчивых эксплоататоров. Редакторы медицинских изданiй на совъщанiи 6 мая 1912 г. (предсъдательствованiе в котором, по их просьбъ, принял на себя Л. Б. Бертенсон, извъстный своей дъятельностью по борьбъ с шарлатанством в Россiи), ръшили положить начало систематической борьбъ с этим злом, наносящим крупный, неръдко непоправимый вред здоровью населенiя.

Намъчен ряд мър и, прежде всего, привлеченiе к участiю в этой борьбъ представителей печати, вразумленiе лечащейся публики путем соотвътственных обращенiй к ней и учрежденiе особаго Общества для борьбы с лечебным шарлатанством во всъх его формах и проявленiях. Приступая к работъ, редакторы медицинских изданiй надъются, что общая печать и публика придут на помощь этим начинанiям, и таким образом явится возможность продуктивной борьбы с алчными искателями наживы за счет больного человъка.

Предсъдатель Совъщанiя Л. Б. Бертенсон; члены Совъщанiя: М. Б. Блюменау («Практическая медицина»), А. М. Брамсон («Новое в медицинъ», «Ежемъсячник ушных, носовых и горловых болъзней»), М. Я. Брейтман («Здоровье и жизнь»), Н. А. Вельяминов («Русскiй хирургическiй архив»), С. В. Владиславлев («Русскiй врач»), Р. А. Гайкович («Туберкулез»), Н. Ф. Гамалъя («Гигiена и санитарiя»), Ф. Ф. Гольцингер («St.-Petersburger Medicinische Wochenschrift»), Г. И. Дембо («Врачебная газета»), Г. Б. Конухес («Труды дътских врачей»), А. А. Лозинскiй («Врачебная газета»), Д. П. Никольскiй («Журнал Русскаго общества охраненiя народнаго здравiя»), I. Б. Окс («Домашнiй доктор»), С. Б. Оръчкин («Практическiй врач»), В. В. Подвысоцкiй («Русскiй врач», «Архив бiологических наук»), А. А. Редлих («Журнал акушерства и женских болъзней»), Д. А. Соколов («Педiатрiя»), М. С. Уваров («Въстник общественной гигiены, судебной и психiатрическорй медицины»), М. Ф. Цитович («Въстник ушных, носовых и горловых болъзней»), Я. Б. Эйгер («Медицинскiй современник»)»

(Врачебная газета, 1913, № 4, С. 183).

Редакторы, безусловно, понимали, что если борьба пойдет всерьез, финансовому благополучию их журналов будет нанесен тот самый «крупный, нередко непоправимый вред». Вероятно, поэтому Обращение появилось в печати так нескоро после принятия, а до следующего заседания (7 апреля 1913 г.) прошел почти год, хотя формально этому были найдены другие причины:

«Висполненiи порученiй Совъщанiя от 6 мая 1912 г. произошла нъкоторая задержка, которая прежде всего объясняется наступленiем глубокого лътняго сезона. Отправка циркулярнаго обращенiя в редакцiи свыше 400 газет была произведена уже в первых числах января»

(Врачебная газета, 1913, № 17, С. 637—639).

Со своей стороны энергичный лейб-медик сумел пригласить на это заседание главного медицинского чиновника страны, почти министра здравоохранения. Но не для почетного сидения в президиуме, как принято у нас, а для обвинений в бездействии!

«Л. Б. Бертенсон, открывая засъданiе, сказал:

«Милостивые государи! Врачебное шарлатанство представляет наболъвшiй вопрос не только для нас, взявших на себя почин в общественной борьбъ с ним, но и для правительства, и прежде всего для Главнаго врачебнаго управленiя, которое озабочено изысканiем способов и мър для противодъйствiя злу. Это обстоятельство побудило меня пригласить в сегодняшнее засъданiе Главнаго врачебнаго инспектора Л. Н. Малиновскаго, от котораго мы можем почерпнуть много полезнаго. Лев Николаевич любезно откликнулся на мое приглашенiе.

Первым результатом появленiя в печати нашего Обращенiя было полученiе мною от обывателей множества писем. Из этих писем прежде всего видно, что населенiе, особенно тъ страждущiе, которые испытали на себъ печальныя послъдствiя от шарлатанских средств, горячо привътствуют начинанiя нашего Совъщанiя. Во многих письмах доказывается, что необходима узда на хищников, которые из-за своих личных выгод самым непозволительным образом эксплоатируют больных.

Почти во всъх письмах прежде всего заключаются горькiя жалобы на обман, вредную эксплоатацiю и безплодную трату больших денег. Затъм идут просьбы о заочных совътах и разъясненiях 1) по вопросам, касающимся той или иной болъзни (всего чаще половой слабости, сифилиса и туберкулеза) и 2) относительно значенiя рекламируемых панацей, таких как «Секаровская жидкость Калиниченко», «Стимулол Глэза», «Уродонал», «Амрита», «Лецитал», «Таблетки Трейзер», и многих других средств, которыя завлекают лечащуюся публику чудовищными, лживыми рекламами.

Многiе корреспонденты горько жалуются на правительство и, прежде всего, на медицинское начальство за то, что не принимаются мъры к ограниченiю шарлатанской литературы и к уничтоженiю опасных для здоровья и кармана лечащихся шарлатанских лавочек, а нъкоторые, кромъ того, сътуют на органы общей и медицинской прессы, что они печатают завъдомо лживыя и безчестныя рекламы»

(Врачебная газета, 1913, № 17, С. 637—639).

Критика правительства — вещь полезная для подъема своей популярности. Но зачем Лев Бернардович решил «резать правду-матку» о сидящих рядом с ним редакторах медицинских журналов и о «продавцах чести» из своего же врачебного сословия? Неужели тоже для того, чтобы понравиться публике? Понимал ли он, что, цитируя такие отклики на Обращение, «рубит сук, на котором сидит»?

«Московскiя въдомости» — единственная газета, посвятившая существу вопроса передовую статью в №22 за текущiй год, гдъ заключается нъсколько върных мыслей. Признавая, что помъщенiе в органах печати реклам и статей, разсчитанных на очищенiе карманов довърчивой публики, есть зло, и что желанiе членов нашего Совъщанiя, чтобы в борьбъ с этим злом участвовала сама печать, совершенно основательно, редакцiя «Московских въдомостей» усматривает, однако, для этого серьезное препятствiе в дъйствующих законах о печати и в отношенiи к этим законам суда.

В лучшем случаъ, если редактор не будет ошельмован как клеветник и засажен в тюрьму, он при судебных мытарствах поплатится карманом. Это обстоятельство усугубляется еще и тъм, что в шарлатанских дъйствiях участвуют в нъкоторых случаях врачи, продающiе свое высокое званiе и честь, и что борьба в судъ с такими вчинителями дъл за клевету становится еще труднъе и опаснъе. Поэтому если честные врачи думают привлечь печать к поддержкъ их святого дъла, то они должны озаботиться тъм, чтобы содъйствiе печати не превращалось в акт мученичества.

«Московскiя въдомости» предлагают нашему Совъщанiю обратить серьезнъйшее вниманiе на то, чтобы злоупотребленiя врачей, продающих свое высокое званiе и честь, не оставались безнаказанными. В настоящее время поведенiе врачей, доходящее подчас до преступности, легко сходит с рук, причем немалое значенiе имъет товарищеское снисхожденiе всей медицинской корпорацiи. Послъдняя, становясь на защиту публики против шарлатанства, должна пресъкать всякiя проявленiя нравственнаго пониженiя членов медицинскаго персонала»

(Врачебная газета, 1913, № 17, С. 637—639).

Секретарь Совещания д-р Г. И. Дембо, специально анализировавший в своем выступлении реакцию СМИ на Обращение, словно соревнуясь с председателем в откровенности, подытожил: журналы рекламу публиковали и будут публиковать, ибо за нее получают большие деньги. И нам надо сделать все, чтобы перехватить ее поток у «неправильных» журналов:

«Что касается медицинской печати, то Обращенiе помъстили всъ ея органы, причем о желанiи присоединиться к нему заявили: Н. А. Вырубов (Москва, «Психотерапiя»), В. О. Осипов (Казань, «Нейрологическiй въстник»), В. А. Воробьев и В. Д. Шервинскiй (Москва, «Туберкулез» — орган Всероссiйской лиги для борьбы с туберкулезом), А. И. Гринфельд, К. Н. Пуриц и И. Ф. Сабанъев (Одесса, «Терапевтическое обозрънiе»), Э. И. Свирловскiй (С.-Петербург, «Фармацевтическiй журнал») и И. Ф. Рапчевскiй (С.-Петербург, «Военно-медицинскiй журнал»).

«Фельдшерскiй въстник» (1913, №8) посвятил темъ статью под заглавiем «Одно из добрых намъренiй». Автор статьи сомнъвается, чтобы удалось заставить капиталистическое предпрiятiе (а такими являются большинство перiодических изданiй) отказаться от извъстной доли прибыли во имя отвлеченной борьбы с шарлатанством, и указывает на то, что правительственная медицинская власть (врачебный инспектор) облечена правом не только разръшать, но и наблюдать, и спрашивает, почему это право не проявляется в полной мъръ. Наконец, автор предлагает ратовать и против тъх язв, которыми поражено врачебное сословiе и которыя доставляют обильную пищу шарлатанству же.

Общая печать отнеслась к этому вопросу с меньшим интересом. Первыми напечатали Обращенiе «Русское слово» и «Русскiя въдомости»; петербургская печать отнеслась болъе осторожно. В общем получилось впечатленiе, как будто возбужденный вопрос не представляет особаго интереса.

Из доложеннаго фактическаго матерiала можно с извъстной осторожностью сдълать нъкоторые выводы: 1) опыт с Обращенiем показал, что только в небольшой мъръ можно разсчитывать на использованiе общей перiодической печати в дълъ борьбы с подобнаго рода объявленiями, так как объявленiя являются крупной доходной статьей изданiй; 2) среди читающей публики существует большой контингент лиц, жадно воспринимающих все относящееся к самолеченiю, а потому в цълях охраненiя больного от недобросовъстной эксплоатацiи (ради добросовестной — Н. А.) на первый план должна быть поставлена не борьба с шарлатанскими объявленiями, а стремленiе отнять путем воздъйствiя на публику почву для успъха шарлатанских объявленiй. С этой цълью необходимо создать: Общество для борьбы с шарлатанством и собственный орган печати, который мог бы вести пропаганду, организовав бюро разъясненiй, куда публика могла бы обращаться для разръшенiя своих недоумънiй в этой области»

(Врачебная газета, 1913, № 17, С. 637—639).

Едва ли это входило в замыслы Бертенсона, равно как и мнение, озвученное д-ром Дембо о внимании зарубежных фармацевтических производителей к борьбе с «шарлатанами». Лев Бернардович, в отличие от коллеги-редактора, конечно, понимал, что иностранные фирмы, для вида озаботясь интересами больных, на деле просто хотят убрать опасных конкурентов по рынку медикаментов:

«Прочитав Обращенiе, обезпокоились владъльцы крупных фармацевтических предпрiятiй. Между прочим, обратился ко мнъ (Г. И. Дембо — Н. А.) представитель фирмы «Гофман Ла Рош», высказавшiй боязнь, как бы публика не смъшала шарлатанскiя фирмы с ними. Мною было указано, что такая боязнь ни на чем не основана, так как уважающiя себя фирмы не пытаются воздъйствовать непосредственно на публику в отношенiи употребленiя медицинских средств, и публично выраженная ими солидарность с нашими задачами была бы полезна для дъла. Мною было получено письмо, в котором сообщалось, что фирма берет на себя иницiативу этого шага, для чего предполагается войти в сообщенiе с другими солидными фирмами по этому вопросу»

(Врачебная газета, 1913, № 17, С. 637—639).

А предложение создать новое Общество было лишь средством подольше оттянуть начало борьбы с медицинской рекламой. Несмотря на возражения редакторов, лейб-медику весом своего авторитета удалось «продавить» нужное решение:

«Л. Б. Бертенсон указал, что организацiя такого Общества заново при существующих условiях требует долгаго времени, а потому приходится спросить себя, не слъдует ли для ускоренiя дъла использовать уже существующее учрежденiе, достаточно зарекомендовавшее себя, дающее возможность безотлагательно и свободно работать и уже имъющее свой печатный орган? Таким учрежденiем является Русское Общество охраненiя народнаго здравiя (РООНЗ), в котором уже два года назад зародилась мысль об организацiи планомърной борьбы с шарлатанством. Настоящее Совъщанiе могло бы в полном составъ примкнуть к названному Обществу.

А. А. Лозинскiй напомнил, что в январъ 1911 г., одновременно с Л. Б. Бертенсоном, в общем собранiи РООНЗ, он сдълал доклад, в котором указал ряд мър законодательнаго порядка для борьбы с шарлатанством и предложил для организацiи этой борьбы образовать особую комиссiю. Фактически это предложенiе, к сожалънiю, тогда не было осуществлено.

Г. И. Дембо отмътил разницу между положенiем дъл два года назад и теперь. Тогда вопрос еще недостаточно вентилировался.

Совъщанiе постановило: чрез Н. А. Вельяминова обратиться в Совът РООНЗ с предложенiем организовать при Совътъ комиссiю по борьбъ с врачебным шарлатанством»

(Врачебная газета, 1913, № 17, С. 637–639).

Академик Вельяминов, занимавший в РООНЗ руководящий пост, был одновременно и членом Совещания. А журнал РООНЗ возглавлял М. С. Уваров, выступивший на Совещании с докладом «О законодательных способах борьбы с шарлатанством».

Не довольствуясь этой скромной победой, Лев Бернардович довольно непочтительно атаковал тезку Николаевича, олицетворявшего на Совещании правительство. Малиновский, сославшись, как это принято доныне, на недоработки законодательной ветви власти, не замедлил парировать: а вы сами-то каковы? Редакторы, смешавшись, не нашли ничего лучше смехотворного аргумента: реклама у нас и у шарлатанов даже одного и того же средства — это две «крупные разницы»!

«Л. Б. Бертенсон, указав, что весьма содержательный доклад М. С. Уварова охватывает цълый ряд таких предположенiй, из которых каждое требует подробнаго обсужденiя, и что потому нельзя и думать об обстоятельном разсмотрънiи его в одном засъданiи, предложил не вступать по нем в пренiя. Нынъ же, ввиду присутствiя в Совъщанiи Главнаго врачебнаго инспектора, представляется желательным выяснить, не существует ли возможности уже при дъйствующих законоположенiях положить предъл разыгравшейся вакханалiи с шарлатанскими средствами и удовлетворить в этом отношенiи справедливо сътующую на правительство публику. Л. Б. Бертенсон попросил Л. Н. Малиновскаго не отказать отвътить на вопрос: основательны ли раздающiяся со всъх сторон жалобы на безучастное отношенiе врачебных отдъленiй (на которыя возложена цензура объявленiй) к наболъвшему вопросу о весьма вредной эксплоатацiи лечащагося населенiя шарлатанами, и почему не примъняются выработанныя МС для цензуры объявленiй правила?

Л. Н. Малиновскiй указал, что нынъ дъйствующiй закон дает широкiй простор к развитiю дъятельности шарлатанов-лечителей и борьба с ними на этой почвъ не только трудна, но и безплодна. Когда же они привлекаются к отвътственности, то налагаются ничтожные денежные штрафы, которые и для объявителей, тратящих огромныя средства на рекламы, и для газет, получающих огромныя средства от этих реклам, конечно, не могут быть сдерживающим началом. Болъе широкая возможность воздъйствiя дается проектом новаго Фармацевтическаго устава, который давно уже лежит в Государственной Думъ, и когда подвергнется разсмотрънiю, не извъстно.

Из дальнъйшаго обмъна мнънiй выяснилось, однако, что и в предълах нынъ дъйствующаго закона нъкоторыя мъропрiятiя в порядкъ врачебнаго надзора в борьбъ с беззастънчивыми рекламами могли бы быть осуществляемы. Заслушав доклад д-ра М. С. Уварова, Совъщанiе постановило: обратиться к Главному врачебному инспектору с просьбой об изысканiи в предълах нынъ дъйствующих законоположенiй болъе или менъе върных мър к огражденiю лечащейся публики от вредной эксплоатацiи путем лживых реклам и к пресъченiю противозаконной дъятельности самозванных лечителей и шарлатанов.

На упрек Главнаго врачебнаго инспектора, что беззастънчивыя рекламы помъщаются и в медицинских научных органах, было указано, что предосудительные рекламы там если и встръчаются, то как ръдкое исключенiе. Попадаются, правда, объявленiя о тъх же панацеях, которыя беззастънчиво рекламируются в общей прессъ, но самыя объявленiя имъют другой характер. К тому же редакторы по мъръ возможности борятся с таким злом. Наконец, есть крупная разница между рекламами в общей прессъ, разсчитанными на невежество публики, и объявленiями в медицинской прессъ, предназначенными для врачей.

В заключенiе Совъщанiе выразило благодарность предсъдателю и просило его и в проектируемой новой комиссiи сохранять за собой руководство работами»

(Врачебная газета, 1913, № 17, С. 637—639).

Но в действительности, и хозяева СМИ, и представители зарубежных фармфирм окончательно осознали, что опасного популиста Бертенсона, угрожающего их доходам, надо немедленно унять. Официально причиной отставки Льва Бернардовича, случившейся летом того же года, был объявлен «склероз сосудов и сердца».

«Лейб-медик Бертенсон, член Совъта министра торговли и промышленности, член Горнаго ученаго комитета, непремънный член МС министерства внутренних дъл, совъщательный член Военно-санитарнаго ученаго комитета, уволен согласно прошенiю от первых трех из занимаемых им должностей с мундиром и пенсiей и с оставленiем в званiи лейб-медика»

(Врачебная Газета, 1913, № 32).

Но более вероятно, что лейб-медику было сделано предложение, с которым ему пришлось согласиться против своей воли. По крайней мере, демонстративная раздача Бертенсоном после отставки своей огромной библиотеки выглядела как символическое «ломание шпаги» перед грубой силой победителя:

«Бескорыстный человек, член 13 благотворительных обществ, Л. Б. пожертвовал Женскому медицинскому институту свою библиотеку в 9000 книг по всем отраслям медицинской науки; Горному институту в Екатеринославе — библиотеку по минералогии, геологии и горному делу, а бальнеологическому обществу в Пятигорске — библиотеку по гидрологии, бальнеологии, климатологии и талассотерапии»

(Курортно-санаторное дело, 1930, № 9, С. 59—62).

По-видимому, за этим предложением, сделанным с самого «верха» даже не правительства, а императорского двора, стоял некто, на этот верх вхожий и пользующийся там полным доверием. Можно, конечно, заподозрить, что движущей силой отстранения Бертенсона (как и многих высших чиновников России) был Г. Е. Распутин, безусловно, тоже классический целитель-шарлатан. Однако обличений Григория Ефимовича со стороны Льва Бернардовича нам не удалось найти ни в СМИ, ни в воспоминаниях современников (вероятно, лейб-медик и спаситель цесаревича уживались мирно).

Зато над другим целителем, также приближенным ко Двору и лечившим царских детей, Бертенсон давно и квалифицированно «издевался» в печати. То, что имя этого целителя и возглавлявшееся им направление альтернативной медицины прямо не названы в Обращении, обличающем шарлатанов вообще, не должно нас обманывать. Достойный конкурент Распутина, этот человек тоже был блестящим мистификатором, интриганом и пиарщиком. Поэтому вполне закономерна и его, если можно так выразиться, посмертная победа надо Львом Бернардовичем: Бертенсона сегодня никто, кроме нас, не помнит, тогда как сочинения его противника активно переиздаются, а об их авторе написано почти столько же книг, сколько о Распутине. Вот лишь несколько названий:

• Бадмаев П. А. Основы врачебной науки Тибета «Жуд-ши».— М., 1991.
• Бадмаев П. А. Тибетская медицина, царский двор, советская власть.— М., 1995.
• Гусев Б. С. Бадмаев. Крестник императора.— М., 2000.
• Бадмаев П. А. За кулисами царизма. — Минск, 2001.
• Полищук Н. Н. Бадмаевы. Тибетская медицина в России. — СПб., 2003.

К моменту отставки Бертенсона его публичный конфликт с Бадмаевым тянулся по меньшей мере семь лет.

Первое выступление Л. Б. Бертенсона по поводу тибетской медицины (ТМ), которое нам удалось найти, датировано 1906 г. Сразу подчеркнем: Лев Бернардович взялся оппонировать «врачебной науке Тибета» (ВНТ) лишь по долгу службы — в отличие от многих добровольных борцов с шарлатанством, не первый год настойчиво, но безрезультатно сражавшихся с П. А. Бадмаевым на страницах СМИ и в судах. Кроме того, Бадмаева это дело напрямую не касалось: Бертенсону, лейб-медику и непременному члену Медицинского Совета (МС), поручили наукообразно обосновать отказ в легализации ТМ на территориях России, населенных буддистами.

Ходатайство об узаконении ВНТ привезла в столичные «коридоры власти» делегация бурят. Момент выбрали удачно — в 1905 г. правительство, теряя контроль над страной, вынуждено было обещать всяческие либеральные свободы, а царь — издавать соответствующие указы и, наконец, манифест 17 октября. Как случается и до сих пор, «ослабление гайки» привело к всплеску национализма и сепаратизма.

На роль национальной религии бурят претендовал к тому времени ламаизм — т. е. буддизм, занесенный в Забайкалье из Монголии, куда он попал через Китай из Тибета. Вместе с иноплеменными ламами-миссионерами явочным порядком «оккупировала» Бурятию и ТМ, вытесняя традиционное шаманское целительство. И теперь от властей потребовали узаконить сложившееся положение. Л. Б. Бертенсон писал:

«В концъ февраля текущаго года в МС разсматривался вопрос об узаконенiи ТМ в Иркутской губернiи и Забайкальской области, населенных племенами, исповъдующими буддизм, и о разръшенiи открыть в этих мъстностях спецiальныя школы для образованiя врачей по ТМ.

МС поручил мнъ дать заключенiе по этому дълу, что я и исполнил. Ввиду особаго интереса, представляемаго возбужденным вопросом, я позволю познакомить читателей как с самим дълом, так и с ръшенiем МС.

18 мая 1905 г. учреждено было под предсъдательством графа Игнатьева особое Совъщанiе для согласованiя дъйствующих узаконенiй с высочайшим указом 17 апръля 1905 г. по дълам въры. В это Совъщанiе буряты, населяющiе Иркутскую губернiю и Забайкальскую область, вошли со слъдующими ходатайствами: 1) о разръшенiи ввести ТМ среди буддiйских племен Россiи законодательным порядком; 2) о разръшенiи открыть спецiальныя школы для образованiя врачей по ТМ; 3) о разръшенiи выписывать из-за границы лекарства для пользованiя страждующих по системъ ТМ; 4) об установленiи контроля над самозванными врачами и охраненiи народа от вымогательств и корыстолюбiя туземных врачей установленiем таксы за пользованiе больных».

Вообще же легализация ТМ была лишь малой частью претензий националистов. В течение 1905 г. в Иркутске и Чите прошли съезды бурят, выдвинувшие лидеров национального движения (преимущественно тех же лам) и программы автономизации. В конце года депутация отправилась в столицу; кое-кто сумел пробиться на прием к царю:

«В годы революции буржуазно-демократическое крыло национально-освободительного движения бурят, ссылаясь на манифест 17 октября 1905 г. о свободе совести, провозгласило, наряду с требованием свободы и равноправия национального вероисповедания, также и программу реформы административного управления, богословского образования и религиозной пропаганды в соответствии с нормами демократии.

Бурятское духовенство направило в Министерство внутренних дел (МВД) ряд ходатайств об отмене ограничительных статей в «Положении о ламайском духовенстве в Восточной Сибири 1853 г.» и просило упразднить штатное расписание, ограничивающее количество лам и дацанов (монастырей — Н. А.), разрешить свободное открытие богословских школ и свободное печатание богословской литературы в дацанских типографиях, отменить цензуру и ограничения на доставку из-за границы всего необходимого для развития богословия, книгопечатания и культового искусства.

Прогрессивное крыло ламаистского духовенства, националистической интеллигенции и кулачества дало Бато-Далай Очирову, депутату II Государственной Думы, более решительный наказ, требующий освободить бурятскую ламаистскую церковь от подчинения МВД, надзора местной полиции и губернских властей, предоставить ей автономное самоуправление на принципах выборности и коллегиальности, а также предоставить ламаизму и ламаистскому духовенству равные права с православием и православным духовенством: 1) допустить представителя от буддийского духовенства в Государственный Совет; 2) предоставить право участия в выборах члена Государственной Думы от бурят настоятелям дацанов (ширетуям).

Националистическая интеллигенция выдвинула требования ввести преподавание ламаизма в бурятских школах Министерства народного просвещения и разрешить открытие национальных школ другого типа с представлением ламству права преподавания в них и официального признания ТМ в качестве науки, равноправной с европейской медициной, открытие специальных школ для подготовки врачей по тибетской системе» (buryatia.fio.ru/tolerance/4/rel).

«С осени 1905 г. до весны 1906 г. в Петербурге побывало до 20 бурятских депутатов во главе с хамбо-ламой (глава духовенства — Н. А.) Ирелтуевым. Сущность ходатайства заключалась в том, что буряты Забайкальской области и Иркутской губернии единодушно просят уничтожить разные стеснения в религиозной и политической области, добиваются права и возможности преподавания на родном языке и письме, упразднения института крестьянских начальников и восстановления самоуправления по закону 1822 г., предоставив самому населению произвести реформу» (mion.isu.ru/pub/buryat/).

Заведомая невозможность «независимой буддистской Бурятии от моря и до моря» авторов требований не смущала.

Понятно желание центральной власти избавиться от органов самоуправления — очагов самостийности, где доминировали ламы и местные феодалы, и установить здесь единообразную для всей Империи систему администрации. Обеспокоилась быстрым распространением по Бурятии буддизма, отбивавшего у нее паству, и православная церковь, появившаяся здесь одновременно с ламами, но не преуспевшая в обращении туземного населения. Однако часть русских чиновников, «сработавшись» с бурятской верхушкой, уклонялась от защиты общеимперских интересов. Департамент духовных дел, входивший наряду с МС в МВД, не отрицая опасность ламской агитации, признал борьбу с ТМ бесполезной. Л. Б. Бертенсон цитирует заключение Департамента по бурятскому ходатайству:

«Мъстныя административныя власти смотрят неблагосклонно на стремленiе буддистов к широкому распространенiю ТМ, поскольку ламы практикуют не столько само врачеванiе, сколько прозелитизм среди народностей, не укръпившихся в той или иной религiи. Прозелитизм этот особенно ощущается среди бурятскаго населенiя, принявшаго христiанство, и среди тунгусов, продолжающих оставаться в язычествъ.

Необходимо, однако, взвъсить и моральный ущерб правительственной власти, обвиняемой населенiем в безцъльной репрессiи. Предпочитая культурной медицинъ первобытную тибетскую, идущую как бы от первоучителя культа, буддисты вправъ думать, что правительство стъсняет свободу совъсти и свободу милостынедаянiя, заповъданныя Буддой. Ввиду нежелательности подобных нареканiй и в цълях удовлетворенiя народных интересов, хотя и расходящихся с истинными положенiями культурной медицины, казалось бы возможным разръшить введенiе в житейскiй обиход населенiя так называемой ТМ.

Ведь воспрещенiе практиковать ТМ среди буддiйскаго населенiя все равно не достигает цъли, так как она и нынъ практикуется среди буддистов, но только негласно, что ведет к размноженiю самозваных врачей, руководящихся корыстными побужденiями».

Коллеги-чиновники предлагали МС с теми или иными оговорками удовлетворить требования буддистов — лишь бы снова не было шума в либеральных СМИ и обвинений в насильственной русификации. Лев Бернардович тоже понимал, что с ТМ в Бурятии пока придется мириться — за фактическим отсутствием там медицины «культурной». Он даже усмотрел во ВНТ нечто позитивное — она, по мнению Бертенсона, превосходила погрязших в корыстолюбии «культурных» врачей в этичности:

«В каких условiях находятся буряты в отношенiи правительственной врачебной помощи? Бурят насчитывается приблизительно до 270 тыс. душ обоего пола (в Забайкальской области — до 170 тыс., в Иркутской губернiи — до 100 тыс.). Из них ламаитов — до 160 тыс., шаманитов — 75 тыс. и христiан православнаго исповъданiя — 35 тыс. душ.

Это населенiе далеко не обезпечено врачебной помощью от культурной медицины, ибо нельзя считать достаточной ту помощь, которая дается врачами и фельдшерами врачебных участков, разбросанных оазисами: в Иркутской губернiи на пространствъ около 638 тыс. кв. верст имъется 19 врачебных участков, в Забайкальской области на пространствъ 539 тыс. кв. верст — 15 врачебных участков. Если к сказанному присовокупить, что участковые врачи, на которых лежат обязанности не только лечебныя, но и судебно-медицинскiя, довърiем у бурят не пользуются, то станет понятным, что здесь должна находить себъ примъненiе так называемая ТМ, с которой населенiе сплачивает буддизм.

Врачеванiе среди буддистов находится в руках лам — лиц, принявших на себя монашескiе объты и пользующихся, в качествъ представителей Будды на Землъ, большим уваженiем и правом разръшать всякое сомнънiе върующаго и направлять его на путь истины. Ламы, будучи проповъдниками нравственных начал, являются вмъстъ с тъм и носителями врачебной этики, которая в ТМ стоит на весьма высокой ступени, и по которой прежде всего обязательно безвозмездное леченiе».

Думается, сегодня лейб-медик стоял бы насмерть за 49-ю статью нашей Конституции! Особенно понравились ему требования ТМ к врачам, которые он цитирует:

«Счастье врача должно заключаться в исполненiи долга. Врачи должны быть прiятными для больных и не отталкивать их своим обхожденiем, ръчами и мыслями. Напоминать о вознагражденiи за труды позволительно лишь тогда, когда у врача есть дъйствительная надобность в средствах. Слъдует только помнить, что, если пройдет много времени послъ поправленiя разстроеннаго здоровья, то больные обыкновенно забывают пользу, принесенную врачами».

Если эта хвалебная оценка — не ироническое «доказательство от противного», остается заподозрить Бертенсона в некритическом доверии к переведенному П. А. Бадмаевым на русский язык «Главному руководству по ВНТ Жуд-Ши», откуда приведена цитата. Но зададимся вопросом: где Лев Бернардович мог получить достоверные сведения о ТМ?

Конечно, Бертенсон, уже давно живущий в Петербурге, был очевидцем столичной практики братьев Бадмаевых — сначала Александра (настоящего «эмчи-ламы», т. е. обученного в дацане специалиста ВНТ), затем Петра. Однако ее общеизвестную небезвозмездность он мог отнести на счет «порчи» этических устоев восточных лекарей развращенностью буржуазной цивилизации. А там, у истоков, сохраняемая в первозданной чистоте ТМ — точно такая, как о ней пишут в книгах!

К 1906 г. Лев Бернардович уже мог ознакомиться с ней и по «Главному руководству…», изданному П. А. Бадмаевым в 1903 г., и по его же более раннему труду «О системе ВНТ» (1898 г.). Здесь уместно заметить, что у Петра Александровича имелся серьезный конкурент: в 1902 г. в Петербурге была издана брошюра «штатного гелюна» Дамбо Ульянова «Перевод из тибетских медицинских сочинений «Дже-ду-нин-нор», гл. 91 и «Хлан-таб», гл. 30. Лечение чумы, холеры и проказы».

Гелюн (гелюнг), по В. Далю, — «монгольский или калмыцкий жрец». У живших в низовьях Волги и Дона калмыков национальной религией был, как и у бурят, буддизм, и духовенство практиковало ТМ по тому же руководству «Жуд-Ши». До сих пор между двумя народами идет спор о приоритете — кто раньше и точнее перевел «Главное руководство» на русский язык? Есть и такие мнения:

«Первый опыт перевода «Жуд-Ши» на европейский язык принадлежит лекарю ТМ Дамбо Ульянову. В 1901 г. он опубликовал на русском языке подстрочный перевод I тома «Жуд-Ши» — «Тантру основ». И лишь в 1903 г. вышла в свет работа П. А. Бадмаева, представляющая собой вольное переложение I и II томов «Жуд-Ши» на русский язык» (www.yogin.ru/parser).

Правда, следующая ссылка на «подстрочный перевод» гелюна датирована тем же годом, что и «вольное переложение» действительного статского советника:

«Ульянов Д. Тибетская медицина. Ч. 1: Зави-джюд, или Маллига (Четки из голубой лазури), разъясняющая четыре рассуждения, украшенные именем Ман-лы (Будды), комментатора Санг-джи-Джамцо. Философско-теолого-медицинская энциклопедия. — Спб, 1903. — 86 с.».

И о прославленной ныне семье Бадмаевых, и о забытой, но столь же яркой личности Д. Ульянова (как считают некоторые — дальнего родственника Ленина) мы расскажем в свое время. Пока же констатируем: с одной стороны, эксперту МС Бертенсону было где и что прочесть на русском языке о ВНТ в изложении самих буддистов, но тексты последних нельзя было признать объективными — скорее приукрашенными и преувеличенными в силу неизбежной рекламности. С другой стороны, к началу 1990-х гг. накопилось несколько десятков публикаций о ТМ, написанных русскими или европейцами, побывавшими в Бурятии (Монголии) почти за два века. Однако огромное большинство их принадлежало не «культурным» медикам и потому не могло приниматься всерьез. И даже доктор Н. В. Кирилов, много лет занимавшийся темой, чаще наивно восторгался экзотикой ТМ, чем анализировал ее с точки зрения науки.

Чтобы понять истинное положение дела, обратимся к истории вопроса, — конечно, не по Бадмаеву или Ульянову, а по современным источникам, пусть только бурятским. Сначала — справка о появлении буддизма в России, причинах его успехов и роли ТМ:

«Своего расцвета буддизм в Бурятии достиг, когда она вошла в состав Российской империи. Первоначально ламы-священнослужители появились у селенгинских бурят, включавших в себя как выходцев из Монголии, так и аборигенное население. По своему происхождению эти ламы были монголами. Наряду с ними в Забайкалье проникали с миссионерскими целями также и группы тибетских лам.

После разграничения русско-китайской границы в Забайкалье российские власти начали принимать меры по недопущению иностранных лам в пределы Бурятии. Инструкция на этот счет гласила: «Лам заграничных, чужих подданных в улусы к себе ясачным инородцам не пропускать и довольствоваться теми ламами, которые после разграничения с Китаем остались на российской стороне — для того, дабы российских подданных пожитки не чужим, но своим доставались». Все последующее время российские власти ограничивали влияние монгольского и тибетского ламства на умы бурятского населения, препятствовали установлению религиозных связей между монгольскими, тибетскими и бурятскими ламами.

Эти меры сочетались с политикой поддержки нарождающегося бурятского ламства (подготовка на местах учеников-хувараков, поощрение наиболее продвинутых лам чинами и т. д.). Как результат, явился быстрый количественный и качественный рост ламства. Вышедший в 1741 г. указ императрицы Елизаветы Петровны официально признавал существование в России буддизма. По этому же указу определялся перечень 11 дуганов (храмов — Н. А. ) и численность штатных лам, освобождавшихся от повинностей. Правда, как ни старалась царская администрация удержать в определенных рамках рост числа буддийских храмов и бурятских лам, их становилось все больше

Необходимо отметить ту пользу, что принесли населению буддийские ламы. Во всех дацанах имелись эмчи-ламы, обученные методам традиционного тибетского и монгольского врачевания. Первоначально именно благодаря успешной медицинской практике буддийские монахи добивались признания у населения, придавали таким образом особую привлекательность учению Будды. Не случайно первыми буддийскими кумирнями у бурят нередко были аптечные повозки эмчи-лам».

Теперь — конкретнее о пришествии буддизма и ТМ к бурятам. Легендарная версия гласит:

«Летопись Аюши Саагиева сообщает: «Сказывают, что в то время, когда мы были подданными Алтан-Гэгэн-хана, он пригласил из Тибета всеведущего далай-ламу Содном Джамцо, который посвятил нас в религию Будды-шигемуни, усмирил нечистых духов, в честь которых раньше делались жертвоприношения. После этого, говорят, мы стали почитать изображения богов, а ламы и их ученики читали нам священные книги, мы учились тибетской и монгольской грамоте, писали и читали, извлекали пользу из лекарств и астрологии, отдавали из своей среды в хувараки. Считают, что с того времени, как Алтан-гэгэн-хан пригласил далай-ламу Содном Джамцо, до присоединения нас к Российскому царству в 1648 г. прошло 70 с лишним лет».

Это тот же Джамцо, что и в книге Ульянова. Как теперь считают, именно в Монголии, тогда еще независимой от Китая (а вовсе не в Тибете), был придуман титул «далай-лама» и весь его антураж:

«Алтан-хан, правитель одного из княжеств Северной Монголии, в 1576 г. созвал возле озера Кукунор курултай (съезд) князей и нойонов Восточной, Западной и Южной Монголии, на котором буддизм школы гелугпа (называемый также ламаизмом «желтошапочного толка») был объявлен государственной религией всей Монголии. На съезде присутствовал Содном Джамцо — глава этой школы, существовавшей в Тибете уже более ста лет и занявшей ведущее положение. На курултае и родился титул «далай-лама», присвоенный Алтан-ханом Содному Джамцо, который в свою очередь наградил им двух своих предшественников и тем самым сразу стал Далай-ламой III. Территория Бурятии в тот период находилась в подчинении правителей аймаков Северной Монголии, поэтому к ней и ее населению события 1576 г. имели прямое отношение» (aginsk.com/modules).

От Кукунора до Байкала по прямой больше 1600 км, и, пока буддизм добрался до Бурятии, Монголию успела подчинить Китайская империя, а  в Забайкалье пришла Россия. ТМ, несмотря на название, была в Бурятии фактически монгольской медициной:

«Приобщение бурят к ТМ происходило через монгольскую традицию этой медицины, уже адаптированную к условиям, близким к жизни бурят. Это проявляется в заметном предпочтении бурятских лекарей к монгольской медицинской литературе, особенно рецептурным справочникам.

Бурятское духовенство осознавало огромную роль медицины для укрепления своего влияния и прилагало усилия для сосредоточения лам-лекарей при дацанах. Известно, что тибетец Агван Пунцок, первый глава бурятского ламства, пользовался славой лекаря. А первым лекарем из бурят, имя которого установлено, был Жимба Ахалдаев, который в 1721 г. отправился учиться в Монголию и Тибет. Одна из хроник пишет о нем, как о «большом лекаре и весьма состоятельном человеке». После Ахалдаева получил в Тибете образование Дамба Доржи Заяев и также стал известным лекарем.

Размежевание русско-китайской границы в 1727 г. закрыло свободный доступ бурят в Монголию и Тибет. О начале подготовки лекарей в местных дацанах в XVIII в. данных в литературе нет. Вероятно, они готовились на местах путем индивидуального обучения у образованных лам, которые учили послушников тибетской грамоте, передавали им знания и опыт. По свидетельству М. А. Кастрена, при Гусиноозерском дацане наиболее известные лекари имели небольшие клиники, в которых преподавали медицину.

Практика ТМ в Забайкалье в XVIII в. была весьма значительной, что нашло отражение в обычном праве бурят. В «Книге записи судебных законов Селенгинского ведомства» (1775) содержатся данные по регулированию отношений между лекарем и больными:

«26. При получении лекарства от лекаря подносить цену лекарства за один «тун» (количество, измеряемое лекарственной ложкой) — пять копеек. Однако ламы и миряне пусть поступают по совести.

27. За излечение паралича, внутренней опухоли, сужения пищевода, сифилиса, глазных болезней, язвенных поражений носа, туберкулеза лимфатических желез, оспы отдавать по 2 рубля. Лекарства же покупать по установленному выше правилу».

Пункты, посвященные размерам гонорара за лечение, встречаются и в более поздних сводах обычного права бурят — в «Положении 1808 г.», «Селенгинском сборнике 1823 г.», «Новом постановлении о жизни и обычаях 1841 г.» и др. Если раньше обращение к ламам было делом добровольным, то теперь, после принятия «Нового постановления», оно становится обязательным: «при болезнях обязательно следует запрашивать своевременно от дацана лам-лекарей. Целиком следует сдавать в казну дацана все, что было поднесено ламе-лекарю».

Новым этапом развития ТМ в Забайкалье стало официальное открытие при монастырях медицинских школ, так называемых манба-дацанов. В 1869 г. открылась школа ТМ при Цугольском дацане, в качестве преподавателя был приглашен лама Чойманрамба из Сэцэнхановского аймака Монголии. После его смерти занятия возобновились под руководством его ученика — бурята Гуру Дармы Биликтуева.

Вскоре такие школы открылись и в других дацанах. Обучение в них было пятилетним и заключалось в выучивании наизусть канонического трактата «Жуд-Ши», ознакомлении с его комментариями, рецептурниками и умением составлять лекарства. На пятый год ученики получали звание манрамбы. Число учеников в самой крупной школе ТМ доходило до 50–60 человек.

Лам-лекарей к концу ХIХ в. в Забайкалье было около 700. Всего тогда насчитывалось до 15 тыс. лам; таким образом, лам-лекарей было примерно 5% общего количества. Но в действительности число лам, которые занимались лечебной практикой, не имея специального образования, могло быть гораздо больше. По наблюдениям В. Птицына (1888), почти все ламы в Забайкалье не упускали возможности выступить в качестве лекаря. Даже при наивысшем расцвете ТМ помощь квалифицированных эмчи-лам была практически недоступна широким слоям населения. Этим пользовались, говоря словами Беленького и Тубянского (1953), «мошенники и шарлатаны из монашества и даже мирян, в лучшем случае поверхностно знакомые с ТМ по рецептурнику, которые лечили больше молитвами и заклинаниями».

Такие практики обходились небольшим количеством хорошо известных им составов, рецептуру и технологию приготовления которых получали по наследству. Они получали известность как «лама, у которого есть такое-то лекарство» (эмтэй-лама) — в отличие от профессионала эмчи-ламы».

Итак, ни о какой безвозмездности лечения речи не было, а шарлатанов (т. е. самозванных целителей) хватало и в рамках самой «тибетской системы врачевания». Выходит, Л. Б. Бертенсон таки заблуждался в отношении особой этичности ВНТ.

Но вот о сути последней Лев Бернардович высказался однозначно и скептически: лейб-медик советует властям ни в коем случае не брать на душу грех и узаконивать ТМ, но постепенно вытеснять ее «культурной» медициной:

«Искать настоящей науки, даже в скромном значенiи этого слова, в сочиненiи г. Бадмаева «Главное руководство…» было бы тщетно. Приводить доказательства в пользу несостоятельности ТМ, находящейся и понынъ почти на той же ступени развитiя, на которой она была 12 столътiй назад, конечно, не приходится. Вмъстъ с тъм не лишне указать, что в этой медицинъ наряду с невъроятными и многочисленными нелъпостями есть немало любопытнаго и по своей осмысленности заслуживающаго вниманiя.

Закръпить право государственности за ТМ, представляющей собой сплетенiе зачаточной, архаической науки с невъжеством и суевърiем, конечно, нельзя. По этой же причинъ не подобает правительству узаконивать организацiю тибетских медицинских школ.

Врачеванiе лам не требует узаконенiя уже в силу того, что по буддiйскому ученiю врачеванiе должно быть безвозмездным, а в этом условiи заключается и его право на существованiе, так как по нашему закону лечить безплатно разръшается всякому — и не врачу. Если таким образом не имъется причин для запрещенiя ламам врачебной практики, то нът также и основанiй для охранительных мър против самозванных врачей — ведь всъ врачи, практикующiе по ТМ, по смыслу основного россiйскаго закона иными и не могут быть, как самозванными.

На основанiи сказаннаго остается признать, что узаконивать и регламентировать ТМ правительству не приходится; упорядоченiе же врачеванiя лам (хотя бы и открытiе медицинских школ) должно быть всецъло предоставлено самоуправленiю бурят. А на полицейских органах правительства могла бы лежать задача пресъченiя «вымогательств под предлогом душеспасительнаго леченiя». Но свърх того — и принятiе мър к насажденiю просвъщенiя, а затъм к такой постановкъ врачебнаго дъла, которая и без давленiя могла бы постепенно привести к побъдъ культурной медицины над буддистской.

С этим моим мнънiем согласился и МС».

После подавления революционных беспорядков правительство, естественно, отказалось от посулов и быстро заставило замолчать либерально-националистических болтунов. Идея легализации ТМ в России была сдана в архив.

Но стало ли это победой Л. Б. Бертенсона и «культурной» медицины? Буддистские школы ТМ, как мы видели, de facto работали и продолжали работать уже почти 40 лет, а ламы и «даже миряне» продолжали брать за свои лечебные услуги плату и деньгами, и натурой. И в Бурятии, и в Калмыкии, и в Санкт-Петербурге.

Прошло четыре года, и Л. Б. Бертенсону опять довелось выступить под знаменами Медицинского Совета (МС) против врачебной науки Тибета (ВНТ). Теперь вызов был брошен не где-то далеко, а в столице: «Hannibal ante portas!». Новый Ганнибал — П. А. Бадмаев (рис. 1) — таранил ворота правительственных инстанций внушительным документом, чем-то напоминавшим бизнес-план, а по содержанию являвшим собой новую попытку легализовать тибетскую медицину (ТМ).

Бадмаев П. А.

Практика Бадмаева в Петербурге, будучи вне закона, тем не менее процветала; Петр Александрович «выписывал» сюда с родины молодежь себе в ученики, наладил ввоз своих снадобий через китайскую границу. Но он жаждал большего — Высочайшего одобрения ТМ и ее признания, в посрамление оппонентам-профессорам, равной медицине «культурной».

«Небезызвъстный отечественному врачебному мiру г-н Бадмаев, представитель тибетской quasi-медицины, которому полицiя нъсколько лът не может вручить распоряженiе столичнаго врачебнаго инспектора о воспрещенiи заниматься врачебной практикой, но ничтоже сумняшеся занимающiйся на глазах у всъх этой практикой, затъивает новое дъло в еще болъе грандiозных размърах.

МС в лицъ глубокоуважаемаго его члена Л. Б. Бертенсона снова вступил в борьбу с этим титулованным знахарем, избалованным благоволенiем сильных мiра сего. Но чъм кончится эта борьба — сказать трудно: могучих заступников у г-на Бадмаева, видимо, немало…

Лев Бернардович, которому МС поручил представить отзыв о новом домогательствъ г-на Бадмаева и мнънiе котораго затъм вполнъ одобрил, любезно представил нам свой доклад:

«Дъйствительный статскiй совътник (д. с. с.) Бадмаев, бурят, имъющiй, как он сам выражается, кабинет ВНТ на Песках, обратился к Министру внутренних дъл с ходатайством об испрошенiи Высочайшаго разръшенiя на слъдующее: 1) организовать Общество, способствующее изслъдованiю ВНТ; 2) именоваться «врачами ТМ» тъм молодым людям, которые, изучив монгольскiй и тибетскiй языки и ВНТ, в то же время окончат курс Военно-медицинской академiи (ВМА) или медицинских факультетов университетов с дипломами врачей, предоставив им право практиковать по системъ ВНТ; 3) оказать довърiе — Высочайше разръшить отпускать из принадлежащей ему, Бадмаеву, аптеки ВНТ медикаменты, предписываемые ТМ, за плату в 10 коп. за порошок.

Большинство больных получают 14 порошков в недълю; стоимость их 1 руб. 40 коп. — цъна, совершенно доступная даже для бъднаго класса населенiя. В 1909 г., говорится далъе в докладной запискъ, отпущено 478008 порошков на сумму 47800 руб. Такова минимальная годовая сумма, которая в будущем, без всякаго сомнънiя, должна увеличиваться, и нетрудно будет для новообразованнаго Общества с таким солидным доходом пополнять аптеку, прiобрътать книги ВНТ, приглашать знатоков этой науки из бурятских степей, Монголiи, Тибета, Кукунора и Китая, субсидировать молодых ученых врачей, отпускать суммы на переводы книг ВНТ на русскiй и европейскiе языки, открывать прiюты для больных и желающих сохранить свое здоровье.

Кромъ того, г-н Бадмаев указывает, что больные питают довърiе к той аптекъ, которая находится под личным наблюденiем извъстнаго врача, и, охраняя интересы страждущих, необходимо дать существующей в Песках (т. е. его, Бадмаева) аптекъ, заинтересованной только излъченiем больных, привилегiю по соображенiям чисто государственным.

При докладной запискъ г-на Бадмаева имъются приложенiя: справка о состоянiи ТМ в Россiи, список посъщенiй лъчебницы за 1909 г. и наименованiя болъзней, с которыми обращались больные, список входящих и исходящих писем за тот же год и, наконец, сборник подлинных писем больных. На докладной запискъ Бадмаева 9-го августа послъдовала резолюцiя Министра внутренних дъл: «Прошу МС ознакомиться с прилагаемым матерiалом и дать свое заключенiе».

К бизнес-талантам «карфагенянина» мы вернемся в свое время, а сейчас расскажем, как парировал лейб-медик его атаку. С 1906 г. у Льва Бернардовича прибавилось материалов для суждения о ВНТ — вышел третий перевод «Жуд-Ши» на русский язык:

«Учебник тибетской медицины («Жуд-Ши»). Перевод с тибетскаго и монгольскаго А. М. Позднъева. — Т. I. — С.-Пб., 1908. — 425 с.».

Его автор, однако, был не медиком, а «словесником»:

«Позднеев Алексей Матвеевич (1851–1920) — русский монголовед. В 1876 г. окончил факультет восточных языков Петербургского университета. В 1881 г. защитил магистерскую диссертацию «Образцы народной литературы монгольских племен», утвержден штатным доцентом. В 1883 г. получил степень доктора монгольской словесности за работу «Монгольская летопись «Эрдэнийн Эрихэ». С 1884 г. — профессор Петербургского университета по кафедре монгольской словесности, с 1889 г. преподавал и маньчжурский язык. В 1887 г. по поручению Министра государственных имуществ составил проект об устройстве училищ у калмыков Астраханской губернии. В 1899– 1903 гг. — один их организаторов, профессор и директор Восточного института во Владивостоке. В 1903–1917 гг. — член Совета при Министерстве народного просвещения.

Участвовал в экспедиции Русского географического общества в Монголию (1876–1878). В 1892 г. Министерство иностранных дел командировало его в Монголию для исследования ее положения и административного строя, а также нашей торговли с Китаем. В командировках Позднеевым были собраны большие коллекции рукописных и печатных китайских, монгольских и маньчжурских сочинений, редкая коллекция ламайских кумиров и др. принадлежностей ламайского культа» (www.hi-edu.ru/Brok).

Неизвестно, что побудило сына орловского священника вмешаться в соперничество бурята Бадмаева и калмыка Ульянова. Но труд Позднеева не изменил мнение Бертенсона о сути ВНТ:

«В исполненiе порученiя МС по ходатайству г-на Бадмаева приходится волей-неволей коснуться вопроса о так называемой ВНТ, хотя этот вопрос, как давно ръшенный, и не требует новаго освъщенiя. Что такое эта «наука», точно и безповоротно опредълено в энциклопедiи и исторiи медицины, и я не стану дълать выписок из этих сочиненiй, тъм болъе, что полная характеристика так называемой ТМ уже сдълана мной в докладъ, представленном МС в февралъ 1906 г.».

Не попался лейб-медик и в хитрую ловушку с двойным медицинским образованием. Он привел очевидную аналогию между ВНТ и гомеопатией — еще одной непризнанной ортодоксами системой, также существовавшей полулегально благодаря поддержке высокопоставленных особ:

«Из предложенiя г-на Бадмаева, что «право именоваться врачами ТМ могло бы быть предоставлено только тъм бурятам, которые, изучив монгольскiй и тибетскiй языки и ВНТ, в то же время будут иметь дипломы врачей от ВМА или от университетов», логически вытекает заключенiе о ненадобности предоставленiя таким лицам с двойной, так сказать, медицинской подготовкой каких-либо особых прав по врачеванiю, ибо дипломированным законным путем врачам предоставляется право лъчить на основанiи прiобрътенных ими знанiй по собственному усмотрънiю, не исключая право врачеванiя за свой страх и риск по тибетскому способу. Въдь если врачам, практикующим на основанiи законных дипломов, предоставлено право лъчить по гомеопатической, ничего общаго с наукой не имъющей, системъ, то не будет основанiй запрещать лъченiе и по ВНТ».

У адептов ТМ, окончивших лишь медицинскую школу при дацане, не было шансов получить официальное разрешение на врачебную практику за пределами Бурятии. Хотя попытки известны:

«В МС поступило ходатайство забайкальскаго бурята Дамбо Иралтуйтова о предоставленiи ему права заниматься врачебной практикой, пользуя больных посредством ТМ» (Практическiй Врач, 1903, № 20).

П. А. Бадмаев изучил ВНТ в подручных у старшего брата, прослушал курс ВМА, но диплом «культурного» врача так и не получил (по некоторым соображениям ума). Впрочем, обычные мерки к «ганнибалу», конечно же, не применимы…

У конкурента-калмыка Ульянова был полноценный дацанский диплом, но, как видно из рецензии на его труд, вопрос о прохождении им курса ВМА также остался открытым:

«Эта книжечка должна представлять извъстный интерес для читающей русской публики, так как среди послъдней есть много поклонников ТМ. Не меньшiй интерес возбуждает к себъ сам автор брошюры Дамбо Ульянов, который, получив высшее медицинское образованiе в Ургъ (столица Монголии — Н. А.) и уже имъя за собой ряд блестящих случаев излеченiя многих больных от всевозможных болъзней при помощи средств тибетской фармакологiи, пожелал для сравненiя ознакомиться с тъми способами распознаванiя и леченiя заболъванiй, которые примъняются в русских клиниках, для чего ему было разръшено посъщать клиники ВМА. Г-н Ульянов, если он человък пытливаго ума, слушая теоретическiя и клиническiя лекцiи, легко мог убъдиться, насколько велика разница в основных положенiях европейской и тибетской медицины, и гдъ лежит истина».

Вне сомнения, таким человеком калмык являлся, иначе не отправил бы его лично Николай II в начале 1904 г. к Далай-ламе XIII. Об этом мы еще расскажем, а пока процитируем последние абзацы рецензии:

«В высшей степени желательно, чтобы автор осуществил свое объщанiе перевести на русскiй язык названiя тибетских медикаментов, составить ботанический атлас тибетских трав и подыскать им европейскiя названiя. Только тогда можно будет должным образом оцънить с нашей точки зрънiя все это фармакологическое богатство и ръшить, мог ли дъйствительно г-н Ульянов при помощи послъдняго так блестяще лечить всевозможныя болъзни, как он об этом заявляет.

В общем брошюра производит довольно тусклое впечатленiе, хотя в ней и проглядывает тенденцiя — поразить кого-то чудесами ТМ. Очень возможно, что среди несвъдущей публики она и найдет поклонников, как это уже случилось с другим всъм извъстным представителем леченiя по завътам тибетских медицинских мудрецов. Об этом, разумъется, придется лишь пожалъть…

А тому, что автор запрещает без его согласiя продавать и переводить изданную им брошюру, нельзя не порадоваться, ибо благодаря этому, быть может, она не найдет широкаго распространенiя среди падкой до сверхъестественнаго публики, что непременно случилось бы при обратном условiи».

Да, умели иронизировать старые русские врачи — зависть берет! А. П. Фавицкий, на момент написания рецензии занимавший должность приват-доцента ВМА, с 1904 г. состоял профессором по кафедре пропедевтической клиники. «Всем известный представитель» — это, конечно, Бадмаев, а «заветы тибетских мудрецов», кажется, намекают на знаменитые «Протоколы».

Кто-то возразит, что «Протоколы заседаний Всемирного союза франкмасонов и сионских мудрецов» были впервые напечатаны в газете «Знамя» лишь 10–20.09.1903 г. Однако есть данные о существовании тульского издания «Протоколов» 1897 г. (в этом году в Базеле состоялся I Всемирный сионистский конгресс). В 1901 г. их французская версия попала к С. Нилусу и была им переведена. Текст предлагался «Новому времени», но цензура запретила его печатать, пока в 1903 г. шеф МВД В. К. Плеве не дал «добро».

А поскольку А. П. Фавицкий в 1900-е гг. по совместительству работал цензором Главного управления по делам печати МВД, то есть основания думать, что «Протоколы» он прочел и оценил раньше многих!

Надежды Алексея Павловича не оправдались: «падкими» до чудес ТМ оказывались не только «несведущая публика», но и «культурные» врачи. Ими тоже пришлось заниматься Л. Б. Бертенсону, записавшему на свой счет еще одну небольшую, но победу:

«И во врачебной семьъ есть свои уроды. В началъ года Врачебное отдъленiе Саратовскаго губернскаго правленiя возбудило слъдующее дъло: врач Г. И. Гусев, практикующiй в г. Саратовъ, путем распространенiя отпечатанной в Москвъ брошюры рекламирует новый способ излъчиванiя всъх болъзней по ВНТ и учрежденную им в компанiи с А. Е. Дмитрiевым «Органо-гербо-терапевтическую и химическую лабораторiю для приготовленiя спецiальных секретных лъкарств». В брошюръ врач Гусев предлагает «заочное излечиванiе по ВНТ всъх болъзней, не поддающiхся излъчиванiю другими способами», завъряя, что он достиг в этом поразительных результатов и что врачи, не проникшiе в тайны медицины древних мудрецов Индiи и Китая, постоянно будут ошибаться в прiемах леченiя.

«Мое леченiе, — пишет Гусев, — есть проявленiе истинной гуманности, сердечнаго желанiя прiйти на помощь той массъ больных, которые испытывали всевозможные способы леченiя и уже отчаялись в выздоровленiи. Доказательством этого служит то обстоятельство, что я беру плату за одно только лъкарство, а за свои труды — по окончательном выздоровленiи больного».

«Нами сдъланы большiя затраты на оборудованiе органо-гербо-терапевтической и химической лабораторiи. Лъкарство приготовляется под моим личным наблюденiем». Гусев рекламирует сбор от золотухи и рахитизма, стоющiй 1 руб. 85 коп. за фунт, и «Индiйскiй бальзам, который поддерживает силу и свъжесть тъла до глубокой старости» и не только «излъчивает в короткое время женщин, изнуренных сильными кровотеченiями, но и дълает их способными к дъторожденiю».

Лъкарственных веществ, из которых Гусев изготовляет свои препараты, «восемь родов»: среди них, кромъ «трав», «деревьев» и «кустарников», «вещества, добываемые из животнаго царства (мясо, кровь, жир, кость)», «землянистые вещества (глина, сърный цвът, каменный мох и разнаго рода соли)», «минералы — малахит, жемчуг, жемчужная раковина, простая раковина, кораллы, ляпис-лазурь, различнаго рода камни» и «металлы — ртуть, олово, золото, желъзо, сталь и др.».

Врачебное отдъленiе Саратовскаго губернскаго правленiя, получив свъдънiя о неблаговидных дъйствiях Гусева, распорядилось произвести дознанiе. Выяснилось, что Гусев рекомендует больным настоенные на водкъ травяные соборы; сбор же от рака, как средство древней ТМ, держит в тайнъ. Компаньон Гусева, шорный мастер Дмитрiев, помогает предпрiятiю лишь матерiальными средствами. Гусев показал, что он не отрицает преподанных ему в университетъ научных способов терапiи и пользуется ими, как спецiалист по дътским болъзням. Но в тъх случаях, когда «аллопатiя безсильна в борьбъ с неизлъчимыми болъзнями, он прибъгает к секретам ТМ».

«Органо-гербо-терапевтической лабораторiи» и «Химико-бактерiологическаго института», которые им рекламируются и на оборудованiе которых, как заявляет Гусев в брошюръ, им сдъланы большiя затраты, не оказалось.

Врачебное отдъленiе представило настоящее дъло на распоряженiе Управленiя главнаго врачебнаго инспектора. Дъло поступило на разсмотрънiе члена МС Л. Б. Бертенсона, который дал слъдующее заключенiе:

«1) Г. И. Гусев своей брошюрой, заключающей завъренiя, противуръчащiя наукъ и дъйствительности, вводит лъчащуюся публику в заблужденiе и обман, причем обнаруживает такое невъжество в знанiи медицинских предметов, что рождается сомнънiе в том, что он на самом дълъ врач. Сомнънiе сiе поддерживается тъм, что в Россiйском медицинском спискъ за 1910 г. он не значится.

2) Если Г. И. Гусев дъйствительно врач, то его брошюра и собственныя письменныя показанiя доказывают, что им нарушаются элементарныя правила врачебной этики и унижается врачебное званiе.

Принимая сiе в соображенiе, Г. И. Гусев не только заслуживает строгаго порицанiя со стороны МС, но за обманныя дъйствiя подлежит привлеченiю к отвътственности по ст. 174 Устава о наказанiях, налагаемых мировыми судьями».

Когда оказалось, что Г. И. Гусев дъйствительно врач, то МС в засъданiи 26-го iюля с. г. постановил ръшенiе по его дълу, согласное с заключенiем Л. Б. Бертенсона» (Русскiй Врач, 1911, № 33).

История умалчивает, у кого учился врач Гусев ВНТ и карфагенскому искусству мистификации. Известно, что муж дочери П. А. Бадмаева от второго брака Аиды, практиковавшей ТМ уже в советское время, тоже носил фамилию Гусев, но он был Сергей Борисович и не имел отношения ни к какой медицине (снимался в кино и т. п.).

Вернемся, однако, к «бизнес-плану» 1910 г. Любопытно проследить, как Бертенсон в своем отзыве методически лишает проектируемое предприятие всех возможных источников дохода, сводя его к чисто академическому остатку, денежного интереса не представляющему:

«Переходя к другому вожделънiю Бадмаева — к ходатайству, чтобы, как он выражается, «по соображенiям чисто государственным» его аптекъ, заинтересованной, будто бы «только излъченiем больных», была предоставлена привилегiя на отпуск тибетских медикаментов за плату по 10 коп. за порошок, считаю долгом указать, что удовлетворенiе подобнаго притязанiя было бы потворством вредной эксплоатацiи лъчащейся публики и узаконенiем продажи лъкарств невъдомаго содержанiя, что врачебной наукой и дъйствующими у нас законоположенiями не допускается.

Наконец, относительно желанiя просителя организовать Общество, способствующее изслъдованiю ВНТ, мнъ остается сказать, что против учрежденiя его возражать не приходится, и такое Общество могло бы быть разръшено лишь при том непремънном условiи, чтобы оно никаких иных цълей, кромъ исключительно научных, не преслъдовало, и чтобы существованiе его не было связано с взиманiем с лъчащихся 10-копъечнаго аптечнаго сбора и, наконец, чтобы при нем не было допускаемо ни прiютов для больных, ни амбулаторiй.

Для полноты мнъ надлежало бы остановиться на письмах, полученных г-ном Бадмаевым от больных и приложенных им для вящаго вразумленiя невърующих в ТМ и в ея петербургскаго представителя. Но значенiе таких писем, составляющих принадлежность всякаго знахарства, хорошо извъстно любому врачу, и останавливать на них вниманiе МС я считаю неумъстным».

Характерно, что лейб-медик не тратил время на доказательства вредности «знахарства», и за него это сделал МС:

«Заслушав отзыв непремъннаго своего члена Л. Б. Бертенсона и признав его правильным, МС обратил вниманiе на слъдующее. Г-н Бадмаев подкръпляет заключающiеся в его докладной запискъ неосновательные доводы в пользу испрошенiя Высочайшаго соизволенiя на удовлетворенiе ходатайства указанiем на свою «небезполезную в интересах страждущаго человъчества и науки дъятельность». Эта дъятельность, однако, не только не может быть названа небезполезной, но, как заключающая в себъ всъ признаки знахарства, должна быть признана безусловно вредной.

Явствует это прежде всего из того, что г-н Бадмаев лъчит больных всъми болъзнями, не исключая самых тяжких, не только без примъненiя требуемых наукой способов, но и в огромном числъ случаев заочно, причем все врачеванiе сводит к назначенiю порошков, составляемых будто бы из одних трав, получаемых из Тибета и Китая. Но в порошки эти, для приготовленiя которых служат «203 разнообразных лъкарства» (их, как завъряет г-н Бадмаев, он получает исключительно из стран Дальняго Востока), входят, как показали изслъдованiя проф. С. А. Пржъбытека, сильно дъйствующiя и ядовитыя европейскiя средства (антипирин, фенацетин, ртуть, мышьяк и др.). Наконец, из представленнаго г-ном Бадмаевым списка лъченных им болъзней видно, что он своими снадобьями пользует недуги, которые по требованiю науки, в предупрежденiе пагубных для больных послъдствiй и смерти (сифилис, злокачественныя новообразованiя и др.), могут быть лъчимы только специфическими средствами или хирургическим путем».

В общем, Carthaginem esse delendam. Но как могла в столице Российской империи много лет открыто существовать официально не разрешенная медицинским начальством аптека? И не просто существовать, а ежегодно ввозить через таможню и продавать огромные объемы официально неразрешенных лекарств?

Этому факту законопослушные аптекари искренне удивлялись и век назад:

«Единственно важное для нас в книгъ «Главное руководство…» — это рассказ ея автора, доктора ТМ П. Бадмаева о том, как его отец (ошибка — на самом деле старший брат — Н. А.) «основал в Петербургъ первую тибетскую аптеку, которой пользовались в широких размърах не только петербуржцы, но и многiе провинцiальные жители. Аптека эта с тъх пор и по настоящее время не прекращает своей дъятельности, существуя почти 35 лът».

Я просмотръл по офицiальным книгам Медицинскаго Департамента списки аптек за многiе годы по 1903 г., и аптеки Бадмаева в С.-Петербургъ не нашел. Тогда спрашивается — правда ли, что эта аптека существует и функцiонирует, и если да, то:

1) Какая она из существующих по законам русскаго государства типов аптек (аллопатическая или гомеопатическая, нормальная или сельская)?

2) Имъется ли на ея содержанiе надлежащее законное разръшенiе (привилегiя) и подчиняется ли она требованiям закона (устройство; приготовленiе лекарств фармацевтами по точно опредъленным правилам; научныя пособiя; шнуровыя книги; правительственная такса и др.)?

3) Несет ли она, как всякая другая аптека, государственныя повинности, начиная с налогов и кончая отчисленiем % в пенсiонную кассу?

4) Подлежит ли она законному контролю, производятся ли в ней перiодическiя ревизiи, и почему она не зарегистрирована в спискъ аптек?

Отвътим на это, что аптека Бадмаева помъщается на Поклонной горъ близ Петербурга на мызъ Бадмаева. Она, собственно говоря, единственная дъйствительно привилегированная в  С.-Петербургъ аптека. Ея привилегiя состоит в том, что она есть сплошное беззаконiе, ибо ни в одном из приведенных нами пунктов не руководствуется дъйствующим Аптекарским уставом.

За год Бадмаев берет с публики дань в размъръ 146 тыс. руб., то есть столько, сколько петербургскiя аптеки могли бы получить за 300 тыс. рецептов, на каковое число по столичной нормъ полагается 10 аптек, в губернском городъ — 20 аптек, а в уъздном — 50 аптек. Нормально ли это?

Может быть, дъйствительно, в Тибетъ имъются подобныя аптеки. В Европъ же, особенно в государствах, гдъ правительства въдают дълом охраненiя народнаго здравiя, ничего такого нът и быть не может. Поэтому вся бадмаевская медицина и фармацiя — одно только непозволительное издъвательство как над дълом пользованiя больных и подачи лекарственной помощи, так и над существующими правилами и даже над здравым смыслом».

Украинским фармацевтам не надо объяснять, как делаются такие вещи и сегодня. Понимал бесполезность борьбы с сильной «крышей» и лейб-медик; он мог лишь придумать пару остроумных способов доставить восточному бизнесу мелкие неприятности.

«Доклад Л. Б. Бертенсона МС по вопросу о массовой выпискъ г-ном Бадмаевым лъкарственных веществ из-за границы:

«Департамент таможенных сборов просит заключенiя по возбужденному Иркутским генерал-губернатором вопросу о пропускъ из Монголiи, Кукунора, Тибета и Китая лъкарственных веществ, адресованных на имя врача ТМ д. с. с. Бадмаева. Иркутскiй генерал-губернатор письмом от 7-го октября с. г. на имя управляющаго Иркутской складочной таможней сообщает свое недовольство тем, что Кяхтинская и Иркутская таможни, не запрещающiя ввоза тибетских лъкарственных веществ в небольшом количествъ для личных г-на Бадмаева надобностей, в то же время не пропускают больших количеств, которыя, по заявленiю г-на Бадмаева, необходимы для его аптеки. При этом генерал-губернатор просит о содъйствiи к удовлетворенiю просителя или об указанiи пути к благопрiятному разръшенiю его ходатайства.

Управляющiй Иркутской складочной таможней, со своей стороны, рапортом от 10-го октября с. г. доносит Департаменту таможенных сборов, что:

1) им сдълано распоряженiе, чтобы посылки, адресованныя на имя Бадмаева, направлялись для таможеннаго осмотра в Петербург;

2) д. с. с. Бадмаев извъщен об условiях, требуемых для безпрепятственнаго пропуска привозимых из-за границы лъкарств;

3) письмо иркутскаго генерал-губернатора вызвано просьбой товарища Министра внутренних дъл, тайнаго совътника Курлова.

По настоящему дълу имъю честь доложить, что, так как, во-первых, по ст. 379 Устава врачебнаго «пропуск через таможню секретных лъкарств, привозимых из чужих краев, дозволяется только с разръшенiя медицинскаго начальства, которое изъявляет на то свое согласiе не прежде как по химическому испытанiю — не заключают ли они в себъ вредных или ядовитых веществ», и, во-вторых, что д. с. с. Бадмаев желает пропуска больших количеств лъкарств не для личнаго употребленiя, а для аптеки — то ранъе разръшенiя ходатайства д. с. с. Бадмаева необходимо, я полагаю, затребовать от просителя представленiя химических анализов всъх доставленных из чужих краев средств, произведенных в одной из заслуживающих довърiя лабораторiй.

Кромъ того, считаю долгом обратить вниманiе МС на то, что ввиду существующей в настоящее время в Монголiи и Китаъ чумы необходимо было бы подвергнуть посылки, присланныя на имя г-на Бадмаева, обеззараживанiю».

С изложенным в этом докладъ мнънiем Л. Б. Бертенсона МС согласился».

На бумаге это тоже была победа, но поток импортируемых Бадмаевым снадобий после нее отнюдь не обмелел. Как обошел хитроумный бурят новые рогатки МС — взятками или нажимом влиятельных лиц — для истории не столь уж важно. Интереснее, что здесь впервые открыто назван «крышевавший» ТМ чин МВД — сам глава полиции и корпуса жандармов, реально руководивший «силовиками» при формальном министре П. А. Столыпине, занятом председательством в Кабинете министров.

Формально по итогам 1910 г. Л. Б. Бертенсону можно было засчитать «победу по очкам» в борьбе с легализацией тибетской медицины (ТМ). Но Лев Бернардович осознавал: его опасный противник П. А. Бадмаев, имея могущественную поддержку, готовит новую атаку на устои медицинской науки. Действительно, в первой половине 1911 г. генерал-лейтенант, шталмейстер императорского двора П. Г. Курлов (1860–1923), в мемуарах именовавший Бадмаева «моим старым другом и давнишним врачом в течение 18 лет, глубоко верующим христианином, искренно обожающим Государя Императора и Его семью», был на вершине карьеры. Положение П. А. Столыпина, в 1909 г. назначившего Павла Григорьевича своим заместителем по полиции в Министерстве внутренних дел (МВД) и командиром Отдельного корпуса жандармов, теперь пошатнулось. Конечно, Курлов не мог претендовать на пост премьера, который Столыпину так или иначе предстояло оставить, но должность главы МВД, как считали многие, «сама плыла к нему в руки».

Успехи в борьбе с ТМ в стенах Медицинского Совета (МС) позволяли Бертенсону не «потерять лицо», но неуязвимость бизнеса хитрого бурята не прибавляла чести Льву Бернардовичу в глазах корпорации. Чтобы добиться большего, следовало дополнить бюрократическое сдерживание лечебного шарлатанства (включавшее, помимо запретительных резолюций МС, инспирирование судебных процессов против целителей: это делали другие, но инициатива Бертенсона угадывалась) активным воздействием на общественное мнение и думские круги. И лейб-медик открыл 1911 г. публичным объявлением информационной войны шарлатанам.

Январское выступление Бертенсона вроде бы имело поводом события в соседней стране, заслуживающие, по его мнению, подражания:

«В Германiи знахарству и шарлатанству предоставлены неограниченныя права и свободное полъ дъятельности, и в этом государствъ самые разнообразные способы эксплоатацiи невъжества, глупости и легковърiя лечащейся публики достигли наиболъе пышнаго разцвъта. В Германiи же, как это и нужно было ожидать, началось в обществъ и печати также и сильное движенiе против закусивших удила самозваных лечителей, и результатом этого движенiя явился внесенный нынъ в Рейхстаг особый законопроект, направленный к ограниченiю вреда от знахарскаго и шарлатанскаго врачеванiя».

Но здесь же Лев Бернардович дает емкий исторический анализ явления, выделяя conditio sine qua non расцвета шарлатанства — невежество публики; заманчивые посулы обманщиков (т. е. реклама и пиар); благоволение влиятельных особ, ограждающее шарлатанов от атак научной медицины:

«Одновременно с медициной, по мъткому выраженiю Ренана, родился и ея близнец — шарлатанство. Уже в древнiе въка наряду с людьми, занимавшимися врачеванiем на основанiи прилежнаго изученiя медицинской науки, дъйствовали и самозваные лечители без всякой подготовки. В санскритской исторiи медицины Аюр-Въда о непризнанных лечителях, проявлявших свою дъятельность в древней Индiи, говорится: «Недобросовъстные знахари, выдавая себя по одъянiю за врачей, пользуясь слабостью правителей, являются бичом мiра».

Во Францiи шарлатанство проявилось в яркой формъ в концъ XVI в., когда это государство наводнилось так называемыми «шарлатанами» (нъкоторые производят это слово от итальянскаго ciarlare — «болтать», другiе от латинскаго circulatanus — «циркулирующiй, переходящiй с мъста на мъсто») — особаго типа людьми, наряженными в яркiя шутовскiя одежды, перекочевывающими пъшком или в разукрашенных колесницах из города в город с запасом чудодъйственных капель, порошков, эликсиров и скликавшими трубой или звуками скрипки толпы любопытных и недужных.

Во второй половинъ XIX в. эксплоатацiя невъжества лечащейся публики стала проявляться в новых формах, между прочим в квазинаучных. В одном лишь не замъчается разницы между средними въками и нашим временем — это в поддержкъ, оказываемой шарлатанам высокопоставленными лицами. Не меньше, чъм в отдаленныя времена, самозванные лечители и их средства пользуются и теперь высоким покровительством и вниманiем власть имущих».

Заметим, что есть и иные версии этимологии этого термина — кое-кто возводит его к Шарлю Лотану, целителю при французском короле Людовике XIV (см., например, «Домашний врач». — 1904. — № 4).

Основной заряд статьи заложен в ее последней части. Здесь Бертенсон, дифференцируя шарлатанов от знахарей и перечисляя наиболее одиозные имена отечественных целителей, указывает на досадный пробел в действующих законоположениях, позволяющий им обычно оставаться безнаказанными:

«Этот очерк был бы с большим недочетом, если бы я не удълил в нем нъскольких строк самозваному лечительству в Россiи. У нас оно стоит не совсъм так, как на Западъ. В то время, как знахари составляют у нас главным образом принадлежность деревни, гдъ вслъдствiе недостатка в медицинской помощи они обслуживают темный народ, лечители типа шарлатанов (вродъ знаменитых в свое время барона Вревскаго и Гачковскаго и не менъе славных современников — Бадмаева, Аврахова, Оноре и т. п.) дъйствуют у нас почти исключительно в городах, гдъ их клiентуру составляют не только люди малообразованнаго сословiя, но и представители средних и высших просвъщенных классов.

В нынъ дъйствующем Уставъ врачебном право врачеванiя опредъляется слъдующими законоположенiями:

«Ст. 220. Никто как из россiйских подданных, так и из иностранцев, не имъющих диплома или свидътельства от университетов, Военно-медицинской академiи или Женскаго медицинскаго института, не имъет права заниматься никакой отраслью врачебной практики в Россiи.

Ст. 224. Управленiе Главнаго врачебнаго инспектора обязано наблюдать за дъятельностью врачей, а также принимать мъры к пресъченiю вредной дъятельности лиц, не имъющих права заниматься врачебной практикой».

К сожалънiю, значенiе этих статей подрывается ст. 226:

«За употребленiе лицами, не имъющими права заниматься врачебной практикой, при врачеванiи ядовитых или сильнодъйствующих веществ виновные подвергаются, сверх отобранiя сих веществ в пользу мъстных богоугодных заведенiй, наказанiю, опредъленному в ст. 104 Уложенiя о наказанiях. Правило это не примъняется к лицам, которыя, по человъколюбiю, безвозмездно помогают больным своими совътами и извъстными им средствами леченiя».

Противоръчивость этих статей послужила на пользу самозванным лечителям, т. к. медицинское начальство толкует ст. 226 в смыслъ допустимости врачебной практики лиц, не имъющих на это права, в тъх случаях, когда они лечат безвозмездно. В результатъ самозванные лечители легко обходят условiе «безвозмездности леченiя» тъм, что ни взимая платы за совът, вознаграждают себя сторицею путем продажи назначаемых снадобiй (сейчас это называют «бесплатной консультацией врача-представителя фирмы» — Н. А.). Кто не помнит барона Вревскаго, взаимавшаго за простую невскую воду по 2 руб. за стклянку, и кто не слыхал об Авраховъ, нажившем каменные дома продажей бальзама от сифилиса?

Хорошо сознавая, что шарлатанства, питающагося человъческой глупостью и необразованностью, нельзя искоренить полицейскими мърами, я все же полагаю, что в интересах народнаго здравiя извъстная регламентацiя дъятельности самозванных лечителей безусловно нужна и полезна. Если необходимы законоположенiя для спуска грязных сточных вод, то в еще большей мъръ они нужны для ограниченiя вреда, причиняемаго населенiю шарлатанами».

В полном соответствии с принципами стратегии непрямых действий имя главной мишени сей инвективы — Бадмаева — упомянуто мельком, в ряду других знаменитых целителей России конца XIX — начала XX вв. Не имея возможности прямо выразить свое отношение к ТМ, лейб-медик сделал это косвенно. Знак тождества с «коллегами» по ремеслу был не менее обиден для Бадмаева, чем заключительная метафора лейб-медика.

Но к кому Бертенсон приравнял гордого лидера «врачебной науки Тибета» (ВНТ)?

О бароне Вревском, начавшем «окучивать» столичных простаков еще в 80-е гг. XIX в., сегодня не вспоминают. Вообще-то о роде Вревских написаны целые книги (а о Юлии Вревской даже сняли фильм), но биографы, подробно рассказывая о лихих боевых генералах Павле и Ипполите — друзьях Пушкина и Лермонтова, или, например, о многолетнем губернаторе Туркестана бароне А. Б. Вревском, скромно молчат о том, кто же из представителей славной семьи сделал бизнес на водолечении.

А ведь есть свидетельства, что вода у предприимчивого аристократа была не «простая» и не «сточная». Вот фрагменты переписки одной духовной особы (что характерно — святой отец был поклонником гомеопатии):

«Слышали, в С.-Петербурге появился доктор барон Вревский? Все болезни лечит водою. Я просил одного знакомого переговорить с бароном, чтобы он дал своей целительной водицы».

И некоторое время спустя:

«Я пью воды, которые шлет мне барон Вревский. У барона сего своя лечебница в С.-Петербурге. Воды эти пропитываются электромагнитными токами в разных градусах. Есть ли от них прок? Может быть…» (vikulov.qdb.ru/svf).

В. М. Бехтерев, говоря о «шарлатанском лечении барона Вревского с помощью простой невской воды», добавляет «и других индифферентных средств». По-видимому, целебная вода, пользуясь сегодняшней терминологией гомеопатов, несла-таки «информационные отпечатки», незаметные медикам-ортодоксам.

Зато снадобье М. П. Гачковского имело, в отличие от баронского, модный отпечаток ВНТ, и поэтому Лев Бернардович обязан был напомнить обществу о нашумевшей когда-то смерти столичного градоначальника П. А. Грессера (лишь спустя год сей скандал затмила неудача лечения П. И. Чайковского братьями Бертенсон). А для нашего ретроанализа «дело Гачковского» интересно еще и мощной пиар-поддержкой целителя известным ученым:

«В начале 90-х гг. в петербургских газетах замелькали сообщения о «новейшем открытии г-на М. П. Гачковского», предлагавшего почтеннейшей публике новое лекарство, названное им «Виталин». Создатель чудо-средства рекомендовал его в виде мази и микстуры, а также подкожных впрыскиваний, и утверждал, что оно годится для лечения любых заболеваний, связанных с гниением плоти.

«Виталин» и его изобретателя всячески расхваливали популяризаторы прогресса, и особенно известный писатель и публицист проф. Н. П. Вагнер. Именно он разъяснял петербургской публике, почему г-н Гачковский держит состав своего лекарства в тайне и отказывается отвечать, как оно действует на организм. Состава тайного средства и принципа его действия профессор и сам не знал, но был совершенно уверен в полезности «Виталина», который, по его мнению, «оздоровительно действует на среду, в которой развивается болезнь, и тем самым парализует ея дальнейшее развитие» (в современных терминах — «укрепляет иммунитет» — Н. А.).

Именно через Вагнера Гачковский являл миру следующие откровения: «Я изобрел средство, работая над ним шесть лет, не считаясь с трудами и издержками. Зачем же я отдам свой труд даром всем аптекарям?!» Вагнер находил меркантильные рассуждения изобретателя «в известной мере справедливыми». Поскольку изобретение может принести огромные деньги всем, кто станет его производить, то почему же прежде того не заплатить изобретателю «несколько сот тысяч рублей»?

Однако претензии г-на Гачковского мешали удовлетворить «консервативно настроенные скептики с медицинскими дипломами». Вагнер с негодованием писал о том, как Гачковскому предложили провести в Институте экспериментальной медицины два опыта, «предъявив невозможные требования»: вылечить «Виталином» сибирскую язву и бешенство. По утверждению Вагнера, эти болезни «совершенно неизлечимы», так что не удивительно, что опыты закончились неудачей.

Самым главным аргументом для Вагнера было исцеление от чахотки при помощи «Виталина» самого Гачковского. Кроме того, изобретатель предоставил ему письменные свидетельства от лиц, которые пользовались его средством. Например, ему удалось вылечить от желтой лихорадки французского военного агента Мулэна, подхватившего ее в тропиках. Болезнь не поддавалась лечению ни антипирином, ни фенацитином, а вот г-н Гачковский вылечил мсье Мулэна! Если верить Вагнеру и Гачковскому, «Виталин» действовал как жаропонижающее, прекрасно лечил болезни нервной системы и быстро восстанавливал силы больного.

Свои панегирики «эликсиру» Вагнер заканчивал так: «Убежденный рассказами других, я попробовал действия «Виталина» на себе и могу заявить: чувствую я себя так бодро, как десять лет назад. Хотя, правды ради, следует заметить, что моей болезни «Виталин» не излечил, и своему выздоровлению я обязан помощи старого товарища, проф. Ю. Т. Чуновского».

Газетчики почуяли сенсацию, и вскоре уже сам г-н Гачковский раздавал многочисленные интервью. «Еще пять лет назад, — писали газеты, — он умирал от чахотки, а теперь трудно поверить, что это так. Гачковский показывал нам свои фотографии, сделанные тогда, и на них он выглядит глубоким стариком, которому недолго осталось жить. С тех пор он так изменился, что его трудно узнать: лицо круглое и гладкое, он упитан, и мускулы его железные. «Все это я нагулял благодаря «Виталину», — поясняет сам г-н Гачковский».

Главные секреты нового целебного средства Гачковский «вывез из Китая, куда отправился путешествовать, рассчитывая обрести там спасение от смертельной болезни». Испытав на себе азиатское лекарство, которое в короткий срок исцелило чахотку, он решил сделать его достоянием всего человечества. Но прежде хотел «получить свое», почему и не желал открывать своей тайны прежде времени.

Хотя разрешения на лечение у г-на Гачковского не было, он пользовал страждущих и брал с них большие деньги: от 25 руб. за прием до 100–150 руб. за курс лечения. Автор «Виталина», бравируя, заявлял газетчикам: «Среди моих пациентов много представителей высшего света Петербурга». Самое любопытное, что тут-то он не лгал — китайская и индийская «горная экзотика» в конце XIX в. были популярны не меньше, чем сейчас. Как нынче, так и тогда от всех «спустившихся с Тибета» непременно ждали чудес и исцелений. «Посвященные в тайное знание» не заставляли себя долго упрашивать, и по получении денег приступали к лечению самыми таинственными средствами. Вот и лечение «Виталином» требовало соблюдения тайны, что придавало ему дополнительный шарм секретности, вызывало ощущение причастности к великой тибетской тайне».

Сегодня трудно сказать, бескорыстными или оплаченными были старания Николая Петровича Вагнера (1829–1907). Зато точно известно, что член-корреспондент Петербургской академии наук состоял профессором вовсе не медицины, а зоологии, специализируясь на беспозвоночных. Впрочем, главной в жизни академика была не научная, а, скорее, антинаучная деятельность. Мало того, что Вагнер писал романы, повести и главным образом сказки под псевдонимом Кот Мурлыка, занявшие целых 7 томов (сегодня фантасты уверенно зачисляют его в свою «епархию»). Николай Петрович был президентом Русского общества экспериментальной психологии, проще говоря — главным спиритом Империи; много писал в соответствующие издания — «Свет» и «Ребус», пропагандировал спиритизм в общелитературных журналах.

В эти дела Вагнера втянул его друг, знаменитый химик:

«А. М. Бутлеров с А. Н. Аксаковым пригласили к себе Бредифа — сильного медиума-профессионала — на частные сеансы, на которых присутствовал и Вагнер. Увиденное так поразило его, что он уверовал в медиумизм и решил описать впечатления о сеансах с Бредифом в «Вестнике Европы».

Научный авторитет и убежденный тон письма Н. П. Вагнера взволновали часть интеллигенции. Однако оно вызвало протест со стороны Д. И. Менделеева. Он внес в Физическое общество предложение об учреждении комиссии для рассмотрения медиумных явлений, которое и было принято. До конца года комиссия провела около десятка заседаний, на которых производились опыты с медиумами.

Д. И. Менделеев, с согласия комиссии, прочел 15 декабря 1875 г. в аудитории Русского Технического общества в Петербурге публичную лекцию. Вот ее маленькая выдержка, которая обозначит его настроения: «Пусть некто напишет, что Земля имеет кубическую форму, и составит себе кружок адептов. Все прочие должны молчать до тех пор, пока не убедятся, что Земля имеет кубическую форму» (www.erudition.ru/referat/printref/id.46591_1).

Естественно, что между профессорами возникла многолетняя склока. В общем, Н. П. Вагнер, подобно первооткрывателям стевии, жадно «желал странного» и, возможно, поддерживал Гачковского силой своего авторитета просто из солидарности — как аномальное явление. Между тем, его подзащитный имел достаточно тривиальную «кредитную историю»:

«Первым изобретением г-на Гачковского стала сапожная вакса, которая, несмотря на свои превосходные свойства, никого особенно не удивила. Потом была удивительная смазка для машин, но попытки заработать на ней также потерпели неудачу. Средства, вложенные в создание ваксы и мази, не вернулись, а потому изобретателю срочно пришлось искать место; он устроился на должность десятника одной из провинциальных железных дорог. Амбиции требовали от него действий, и он, сменив службу на нескольких железных дорогах, оказался в Петербурге. Здесь он бедствовал, но своих происков не оставлял — отставной десятник неустанно бегал по домам петербургских капиталистов, предлагая им свои ваксу и мазь, а также новый сплав мельхиора с бронзой. Но заинтересовать этими «заманчивыми товарами» никого из тех, кто мог бы вложить в их производство деньги, он так и не сумел.

Тогда, порывшись в своих запасах, он отыскал там ни больше ни меньше, как «философский камень», при помощи которого можно было получать золото. Но даже осуществившаяся мечта средневековых алхимиков не поколебала твердынь отравленных скептицизмом душ столичных денежных мешков».

После провала своих научно-технических афер Гачковский попробовал давать модные тогда сеансы гипноза. И снова его ожидала неудача! Возможно, у публики вызывали недоверие цвет его шевелюры и глаз — Гачковский был рыжим и сероглазым, а по тогдашним убеждениям, гипнотическими способностями обладали лишь жгучие брюнеты с пронзительными темно-карими, почти черными глазами, дающими эффект «демонического, бездонного взгляда».

Этот провал, однако, помог ему нащупать подлинную золотую жилу: повращавшись в специфическом мире спиритов, гипноманов и поклонников восточных практик, он обнаружил, что в Петербурге ощущался большой спрос на знахарей разного рода. Следствием этого открытия и стало изобретение «Виталина». Вернее, тайну спасшего его от чахотки средства открыл ему факир, которого Гачковский повстречал на берегу одного из горных озер в Тибете (уж не Бадмаев ли? — Н. А.).

Далее все развивалось по классической схеме: Гачковский сумел заинтересовать экзальтированных поклонников таинственного, среди которых были проф. Вагнер и его друзья, которые начали «раскручивать» «Виталин», распуская волнующие слухи в салонах и публикуя статьи в газетах. Пациенты, готовые платить любые деньги, повалили валом. Но вот дело зашло слишком далеко: когда к Гачковскому обратился сам градоначальник, отказать ему в лечении шарлатан не посмел, а вылечить не смог…».

Генерал-лейтенант Петр Аполлонович Грессер (1833–1892) был столичным градоначальником почти 10 лет; в городской фольклор он вошел как бурбонистый солдафон, усмиритель студенческих беспорядков, любимым выражением которого было «не рассуждать!».

Общение генерала с целителем стало для столичного градоначальника фатальным. Правда, поначалу «Виталин» не упоминали — лишь «темные слухи» о некоем подкожном впрыскивании:

«Петербург лишился своего градоначальника. Менъе недъли до кончины его еще встръчали на улицах как всегда, бодрым, бдительно слъдящим за всъм бытом столицы, коего он был душою. Потом пошли темные слухи о страшной болъзни, которым никто не хотъл върить, но 29 апръля столица узнала, что П. А. Грессер скончался от гнилостнаго зараженiя крови. Утверждают, что покойный хотъл произвести себъ подкожное впрыскиванiе и заразился нечистым шприцем.

Послъднiе часы пред кончиной П. А. Грессер провел в бессознательном состоянiи, лишь изръдка на короткое время приходя в себя. В 10 часов утра 29 апръля семеро врачей собрались на послъднiй консилiум и постановили бюллетень, гласившiй, что надежды нът» (Нива, 1892, № 19).

Позже, однако, правда всплыла на поверхность:

«Консервативные» доктора настаивали на ампутации ноги у генерала, но знакомые напели больному о чудесах «Виталина», и Грессер рискнул попробовать. Это был триумф идеи «виталинизации» России. Но «Виталин» Грессеру не помог, и развившаяся гангрена убила генерала. В газеты попали его слова, сказанные незадолго до кончины: «Старый я дурак! Вместо того, чтобы выслать этого подлеца Гачковского административным порядком, я вздумал испытать его окаянный «Виталин» на себе и вот теперь расплачиваюсь за это».

В ответ на обвинения Гачковский вынужден был опубликовать описание состава своего снадобья:

«Основой его была так называемая «бура» — горная порода, добываемая якобы только в Тибете, со дна и на берегах горных озер. Эту буру он смешивал в пропорции 4 к 5 с глицерином, добавлял тертый рог горного барана, и назвал эту смесь «буроглицерин».

Тут же снова возник с комментариями проф. Вагнер: «Ни одно другое медицинское средство не обладает такими консервирующими способностями, — писал он, — ни одно не противодействует так, как бура, разложению тканей и крови. Она способна воздействовать на стенки сосудов и сокращать их, обладает драгоценным свойством — уничтожать боли и притом весьма быстро. Употребление «Виталина» в качестве болеутоляющего вполне рационально, т. к. уничтожает гиперемию, причину болей».

Однако эксперты опровергли утверждение о том, что источником буры являются тибетские озера: «Месторождения ее встречаются и в иных местах. А главное, буру можно производить и на химических заводах» (бура — тетраборат натрия, в природе встречается как осадок в некоторых соляных озерах, обладает антисептическим действием и используется в медицине). Оказалось, что рецепт буроглицерина не нужно было выспрашивать у тибетских мудрецов — его еще в 1882 г. изготовил француз Ле-Бон.

Последней ставкой целителя было заявление, что секрет не в составе мази, а в некоем мистическом «заряжании средства целебной энергетикой». Но тут от него отшатнулись и самые горячие его поклонники из числа людей образованных, а им самим стала активно интересоваться столичная полиция. Что случилось в дальнейшем с этим человеком, по сию пору остается неизвестным».

Познакомив читателя со знаменитыми шарлатанами конца XIX в., удостоившимися упоминания в речи Л. Б. Бертенсона 1911-го года, перейдем теперь к «славным современникам», имена которых были на слуху у русского общества в канун Мировой войны.
О «славных современниках» П. А. Бадмаева, поставленных Л. Б. Бертенсоном в один ряд с ним, сегодня известно гораздо меньше, чем о Петре Александровиче — об этих шарлатанах книг не писали и не пишут.

О целителе Дионисии Аврахове «Провизор» кое-что уже рассказывал; вкратце напомним, что бальзам для лечения сифилиса «из нескольких кореньев и трав», принесший ему огромное состояние, имел якобы индийское (совсем рядом с Тибетом!) происхождение. Реклама Д. Я. Аврахова появилась в СМИ еще в 1906 г. Автор бальзама, ссылаясь на свою двадцатилетнюю практику, утверждал, что «порченая кровь вся вытягивается лекарством в прямую кишку и выходит вон, и поэтому болезнь излечивается навсегда и без возврата».

Столичное врачебное управление, заинтересовавшись целителем, установило, что разрешение на «Индийский бальзам» получено некоей А. В. Завгородней как на косметическое средство для полоскания зубов. Аврахов же владеет лечебницей на 4 койки, где лечит бальзамом сифилитиков, а для формального прикрытия (поскольку врачебного диплома не имел) нанял двух врачей — П. Ф. Пекура и В. К. Панченко.

Уже в следующем году прошли судебные процессы сразу по двум «делам Аврахова». Один из пациентов требовал вернуть деньги, но иск спустили на тормозах. Зато по второму обвинению — в продаже лекарственных средств без надлежащего разрешения — талантливого одессита приговорили к штрафу в 100 руб. Однако торговля снадобьем продолжалась, причем в провинции появились подделки «Индийского бальзама» и аферисты, выдававшие себя за представителей Аврахова.

Вскоре в России начался ажиотаж вокруг знаменитого эрлиховского препарата «606», излечивавшего сифилис, по утверждению рекламы, всего после 2–4 инъекций. Еще до официального разрешения Медицинского Совета (МС) на продажу препарата в аптеках русские врачи осаждали лабораторию П. Эрлиха, выпрашивая «606» якобы для испытаний, но вернувшись, начинали зарабатывать по-крупному; больные в стационарах бастовали, отказываясь лечиться чем бы то ни было, кроме «606».

Множились подделки дефицитного и потому дорогого препарата (хотя отпускная цена фирмы была 4 руб. 70 коп. за дозу, врачи требовали за инъекцию и 100, и 200 рублей!). Кто-то просто использовал название бестселлера; нам, однако, больше импонируют другие московские производители:

«До свъдънiя московской полицiи дошло, что в магазинъ братьев Леоновых, торгующем в Зарядьъ, продается секретное средство под названiем «Венеризм», предназначенное для леченiя всъх венерических болъзней. Средство это изобръл один из братьев Леоновых. На днях у Леоновых был произведен обыск, причем полицiя натолкнулась на цълую фабрику. Повсюду на полках стояла в стклянках бълая мутная жидкость с этикеткой: «Венеризм, средство от всъх венерических болъзней, масса отзывов и благодарностей, изобрътатель Леонов. Цъна 1 рубль. При употребленiи взбалтывать». Тут же найдена масса этикеток, описанiй и проч. Разливкой и упаковкой «Венеризма» был занят цълый штат мальчиков. Анализом установлено, что секретное лекарство состоит из воды, iодистаго калiя и мышьяка. Все найденное на фабрикъ арестовано. «Изобретатель» привлекается к отвътственности» (Ръчь, 11 декабря 1909 г.).

Во-первых, Леоновы не крали чужой бренд. Во-вторых, их цена была вполне демократичной. Наконец, средство делали не из муки, а из вполне «правильных» компонентов: KJ еще с XIX в. применялся в лечении сифилиса, а сальварсан («606») как раз и был органическим соединением мышьяка.

Врачи, сумевшие добыть настоящий «606», поспешно расчищали рынок от бездипломных конкурентов, натравливая на них полицию и суды. В инстанции полетели доносы (доколе?!), в том числе и на Аврахова:

«На днях извъстный Аврахов выпустил саженныя афиши, восхваляющiя полное излеченiе сифилиса «Индiйским бальзамом»; рекламы скръплены свидътельствами главнаго врача Алафузовской больницы Е. Когана и доктора Максимилiановской лечебницы Б. И. Бентовина. Афиши были разосланы приложенiем при всъх газетах и расклеены на столбах и заборах. Все это творится невозбранно и безнаказанно, если не считать слъдующаго «протеста» в двух-трех газетах:

«Управленiе Главнаго врачебнаго инспектора подтверждает свое прежнее разъясненiе, предупреждавшее публику относительно реклам г-на Аврахова изобрътеннаго им «Индiйскаго бальзама», будто бы излъчивающаго от сифилиса, и его послъдствiй безвозвратно в 2–4 недъли без употребленiя ртути и iода, что обращенiе больных к Аврахову для леченiя представляется для них пагубным».

Неужели в арсеналъ управленiя Главнаго врачебнаго инспектора нът болъе радикальных средств для борьбы с непрекращающейся пагубной для населенiя рекламой и дъятельностью гг. Авраховых и их послъдователей, как нъсколько увъщевательных строк, на которыя ръдко кто и вниманiе обратит?» (Одонтологическое обозрънiе, 1910, № 5).

Радикальные средства нашлись — но частным образом. Результатом стал второй «процесс Аврахова», прошедший в начале 1911 г. при большом стечении публики:

«Допрос свидътелей начинается с пацiента Аврахова, студента Дмитрiева. Свидътель был болен чесоткой. Никакiя средства не помогали, и он обратился к Аврахову. Больного привлек отзыв об «Индiйском бальзамъ» петербургских врачей — Бентовина и Когана. Как выяснилось на судъ, этими подписями Аврахов воспользовался неблаговидным образом: они были даны по другому поводу, но ловкiй врачеватель приспособил их к бальзаму.

Из оглашенных документов выясняется: разръшенiе МС на бальзам было дано не Аврахову, а нъкой крестьянкъ Долгоротиной, у которой Аврахов купил это разръшенiе за нъсколько рублей.

По просьбъ истца судья читает отзывы об «Индiйском бальзамъ» извъстных сифилидологов — проф. Павлова и д-ров Манассеина, Лебедева, Соловьева и Ръшетникова. Эксперты считают «Индiйскiй бальзам Аврахова для излеченiя сифилиса» средством, не заслуживающим никакого довърiя, а «письма спецiалистов-врачей» с выраженiем благодарности Аврахову не заслуживающими вниманiя — онъ подложныя, ибо писаны людьми малограмотными.

Аврахов, выслушав убiйственное для него заключенiе экспертов, нисколько не смутившись, развязно заявил, что готов самому себъ привить lues и производить леченiе «Индiйскім бальзамом», чъм он докажет всъм врачам и экспертам удивительное свойство своего препарата.

Как велика была въра провинцiальных обывателей в авраховскiй бальзам, можно судить по тому, что одна из больниц прислала мошеннику офицiальное письмо с предложенiем прiъхать для леченiя бальзамом сифилитиков. Аврахов дал согласiе, объщая пригласить также двух петербургских врачей, но возбужденiе против него обвиненiя помъшало, к счастью, осуществленiю предпрiятiя.

В пренiях сторон частный обвинитель, помощник прис. пов. Арефьев говорит, что тайны «Индiйскаго бальзама» достаточно выяснены свидътельскими показанiями и экспертизой такого авторитета, как проф. Павлов. Наличность наглого обмана довърчивых пацiентов и приговор мирового судьи должны только окончательно заклеймить ловкаго мошенника.

Защитник отвътчика прис. пов. Генкин в пространной ръчи пытался доказать, что наличность обмана не установлена, что Аврахова можно привлечь к отвътственности по другим статьям, но только не за сознательный обман.

Затъм слово было предоставлено самому обвиняемому. Он горячо доказывал свою невиновность и удивительныя цълебныя свойства изобретеннаго им «Индiйскаго бальзама» и вторично предлагал на себъ произвести опыт лъченiя бальзамом привитаго сифилиса.

Мировой судья огласил резолюцiю, согласно которой новороссiйскiй мещанин Аврахов признается виновным по ст. 173, 174 и 175 Уложенiя о наказанiях (мошенничество) и приговаривается к 6 мъсяцам заключенiя. Гражданскiй иск в размъръ 340 руб. удовлетворен полностью. Подсудимый Аврахов оставлен под стражей» (Фармацевт-Практик, 1911, № 1).

Кстати, проф. Е. В. Павлов часто выступал на «медицинских» процессах в качестве эксперта. В 1913 г., уже став лейб-медиком, он дал по знаменитому «делу Бейлиса» — по просьбе защиты последнего — заключение, отвергавшее версию прокуратуры. Аврахова же, напротив, всячески «топили»:

«По словам обвинителя, «несчастные пили бальзам, запускали свою ужасную болезнь, а Аврахов богател и строил себе дома». Сперва потерпевшие пытались жаловаться самому Аврахову, на что тот отвечал: «Вы лжете, бальзам не мог не помочь. Или вы его не так употребляли, или же у вас нет сифилиса». При этом он отклонял требования о возврате уплаченных денег — 25–30 руб. за бутылку бальзама» (vedomosty.spb.ru/2001/arts/spbved-2497-art-11).

Ведь он, в отличие от Леоновых, позиционировал свой бальзам в той же ценовой категории, что и «606»! К тому же русские врачи уже поверили в сальварсан. В июне кассационную жалобу Аврахова отклонил Сенат, и ему таки пришлось отмотать срок на полную катушку.

Но… мы знаем сегодня, что некоторым побыть в СИЗО даже полезно для раскрутки имиджа: всем становится понятно, что преступная власть видит в тебе угрозу и потому признает равной себе. Вот и Аврахову отсидка лишь прибавила популярности в народе. Отбыв срок, он продолжил свой бизнес:

«Прiобрътшiй печальную извъстность изобрътатель «Индiйскаго бальзама» Д. Я. Аврахов не прекратил своего шарлатанства. Несмотря на судебный приговор, осудившiй «Индiйскiй бальзам», Аврахов, успъвшiй нажить огромное состоянiе, продолжает свою дъятельность. В Одессъ у него проведен обыск и найдено около 40 пудов рекламной литературы. На рекламах нът ни указанiя на типографiю, ни разръшенiя» (Врачебная Газета, 1913, № 33).

Не менее громкое «дело Оноре» закончилось, напротив, оправданием обвиняемого. Да и вся атмосфера процесса отличалась от авраховского. Было, впрочем, в делах и кое-что общее: Лев Львович Оноре, также врачебного диплома не имевший, держал при себе, как и Аврахов, нанятого врача, «освящавшего» его манипуляции с пациентами:

«12-го ноября в Петербургъ у мирового судьи слушалось дъло по обвиненiю чиновника переселенческаго управленiя статскаго совътника Л. Л. Оноре в занятiи врачебной практикой путем гипноза без установленнаго на то права, и в открытiи лечебницы на Почтамтской ул., д. 12.

По дълу вызвано 15 свидътелей, в том числъ 13 со стороны защиты; среди них нъсколько военных, пристав гор. Павловска, нъсколько интеллигентных женщин. Всъ свидътели страдали разными недугами, главным образом нервными, и лечились у г-на Оноре. Кромъ свидътелей, на судъ много и других пацiентов обвиняемаго. За корреспондентским столом, кромъ представителей печати, двъ стенографистки — г-н Оноре издает отчет о своем «судебном процессъ». Защищает обвиняемаго прис. пов. I. Л. Балинскiй.

Защита вызвала свидътелей для того, чтобы доказать, что г. Оноре лечил не гипнозом, а внушенiем наяву, что он не давал никаких сильнодъйствующих лекарств, что перед прiемом больные были освидътельствованы врачом и что в квартиръ г. Оноре не было никакой лечебницы, а стояли только кровати, на которых пацiенты лежали, когда производилось внушенiе. Защитник также представил нъсколько ученых трудов, в которых устанавливается ръзкая грань между гипнозом и внушенiем наяву.

Большинство свидътелей, в том числъ капитан Ю. Н. Герман, пострадавшiй при катастрофъ с воздушным шаром, студент Жилкин, почетный мировой судья Лагранж и др., показали, что Оноре излечивал их от ревматизма, нервных болъзней, параличей и др. Многiе свидътели показали, что г-н Оноре лечил бъдных бесплатно. О кругъ пацiентов г-на Оноре можно судить по показанiю свидътеля Иванова: «Прiъзжали больные в моторах, экипажах, каретах и т. д. Прiем продолжался с утра до поздней ночи».

Обвиняемый не признал себя виновным. «Я могу помогать людям, — сказал г-н Оноре, — и никакiя силы не заставят меня, христiанина, отказаться от возможности творить добро».

Мировой судья вынес г-ну Оноре оправдательный приговор, встръченный громкими возгласами «браво!» (Ръчь, 13 ноября 1910 г.).

Натравили полицию, как мы сейчас увидим, столичные врачи, негодовавшие по поводу того, что народ именовал Оноре «доктором». А заодно по поводу потерянных ими денег. Здесь следует заметить, что медиков, зарабатывавших лечением алкоголиков внушением, было немало. В обзоре, явно не случайно появившемся к процессу, названо почти три десятка имен русских врачей, среди них и академика В. М. Бехтерева, а гипноз отделен от «лечения внушением наяву», отстаиваемого Б. Н. Синани. Но Оноре (в обзоре, естественно, не названный) был классическим гипнотизером, так что главный довод его защитника — чисто юридический выверт:

«В Петербурге начала XX в. огромной популярностью пользовался доктор Лев Львович Оноре, применявший гипноз для лечения самых разных болезней. Свои сеансы доктор проводил в номере «Северной гостиницы» (ныне «Октябрьская») и в ночлежном доме для рабочих при Стеклянном заводе. Самым распространенным недугом рабочих этого завода было пьянство. Именно его и стремился победить своим гипнозом доктор. Оноре приказывал закрыть глаза и громким, внушительным голосом говорил: «Теперь ты перестанешь пить водку, пиво и другие спиртные напитки. Сам не захочешь пить. Воля твоя окрепнет, и ты будешь здоров. Спать, спать, спать…» И исцеляемый погружался в сон (рис.).

Молва о докторе Оноре стала быстро распространяться среди населения. Вначале к нему приходили только алкоголики, а затем начала стекаться и образованная публика — с другими болезнями. «На моих глазах прошло свыше 300 больных, — писал корреспондент «Петербургского листка», — и я ни от одного не слышал, чтобы он жаловался на ухудшение своего здоровья после сеанса Л. Л. Оноре. Наоборот. Люди, которые, казалось, обречены на медленную мучительную смерть, и те говорят, что чувствуют себя гораздо лучше».

Заголовки звучали таким образом: «Немая девочка начала говорить», «Гипноз вместо хирургии» и т. д. Исцеление, как писали газеты, получали у Оноре и дети, и взрослые, и богатые, и бедные. Доктор-гипнотизер будто бы лечил даже «помешательство от несчастной любви», «эротический бред» и ревность.

Газета «Новое время» опубликовала заявление нескольких врачей о том, что последствием сеансов Оноре были нервные болезни у многих его пациентов. Гипнотизер выступил с опровержением, обвиняя противников во лжи и клевете. Трудно теперь разобраться, кто же был прав. Но с одним высказыванием Оноре вполне можно согласиться и сегодня. «Что же касается медицины и знахарства, — говорил он, — то для больных безразлично, получают ли они помощь от дипломированного врача или от простого крестьянина, лишь бы быть здоровым» (vedomosty.spb.ru/2000/arts/spbved-2318-art-61).

С другой стороны, в отношении гипноза среди русских врачей не было такого единства мнений, как по сальварсану. Обзор признавал, что еще многие коллеги считают внушение весьма сомнительным, а потому предосудительным методом лечения, культивирующим мистику и обскурантизм. У таких врачей — а они составляли большинство, — конечно, не было повода нападать на Оноре сильнее, чем на дипломированных гипнотизеров.

Еще одна важная причина оправдания «доктора» — то, что Оноре не использовал вообще никаких лекарств, не только до сих пор лакомых для Фемиды «сильнодействующих и ядовитых»:

«18-го марта вторично рассматривалась аппеляцiя столичнаго Врачебнаго инспектора на оправдательный приговор по дълу гипнотизера Л. Л. Оноре. По порученiю столичнаго Врачебнаго управленiя полицiя Адмиралтейской части привлекла Оноре к отвътственности по ст. 26, 29 Уложенiя о наказанiях за незаконное врачеванiе. Мировой съъзд, приняв во вниманiе, что врачебная дъятельность г-на Оноре не повлекла за собою никаких вредных послъдствiй, оправдал его. Но в засъданiи, состоявшемся 25-го февраля, возник вопрос о примъненiи к г-ну Оноре ст. 104 Врачебнаго устава за леченiе сильно дъйствующими или ядовитыми веществами. По иницiативъ прокурора суд постановил вызвать экспертов для выясненiя, насколько опасен лечебный метод г-на Оноре.

18-го марта в мировой съъзд в качествъ экспертов явились приват-доценты В. В. Срезневскiй (сотрудник В. М. Бехтерева — Н. А.) и М. Н. Жуковскiй.

Послъ совъщанiя суд постановил оставить аппеляцiю без разсмотрънiя» (Ръчь, 19 марта 1911 г.).

Статский советник умел выбирать юристов! Да и реклама у него была поставлена не так нагло-примитивно, как у Аврахова. Этим Оноре ближе к Бадмаеву; он тоже издал в С.-Петербурге свою книгу «Психотерапия». Интересное совпадение: Лев Львович начинал целительскую карьеру почти там же, где и Петр Александрович, и лишь поднакопив опыт, направился, по аксиоме бизнеса, «туда, где деньги» — т. е. в столицу. Сегодня мнимого врача даже числят одним из основоположников психотерапии:

«Врач Л. Л. Оноре учредил в 1905 г. первую в Сибири, в городе Барнауле, «гипнотическую амбулаторию». В дальнейшем Л. Л. Оноре создал в Томске частный «гипнотический санаторий». Он организовывал частные сеансы психотерапии с выездом в Иркутск, Бийск и другие города Сибири, развивал и внедрял психотерапию в восточном регионе России» (bekhterev.spb.ru/science/confer2005/part3/schigolev).

А что же делали МС и его непременный член Л. Б. Бертенсон? — спросит читатель. — Где их вклад в борьбу с шарлатаном?

Вклад был, пусть и не такой заметный. 30 марта 1913 г., незадолго до отставки Льва Бернардовича, в столице заседало С.-Петербургское врачебное общество взаимной помощи. Почетным председателем был член МС, юрист Я. А. Плющевский-Плющик, давний коллега Бертенсона, а первый доклад «Об условиях применения гипноза с лечебной целью» сделал уже известный нам автор А. Л. Мендельсон. Речь шла о подготовке нового законопроекта, но показана история борьбы МС с гипнотизерами:

«В теченiе 10 лът в этой области дъйствовал циркуляр 1893 г., коим примъненiе гипноза приравнивалось к производству больших операцiй и разръшалось только двум врачам совокупно; о каждом случаъ гипноза надо было доводить до свъденiя врачебной администрацiи. Циркуляр этот, сильно затормозившiй практическую психотерапiю в Россiи, был отмънен циркуляром МС от 13 ноября 1903 г. за № 1825, коим признано возможным предоставить врачам право примънять гипноз с терапевтическою цълью без всяких ограниченiй.

Однако циркуляром МС от 19 iюля 1910 г. за № 821 было подробно мотивировано и подчеркнуто, что право примъненiя гипноза с лечебными цълями не разръшается никому, кромъ врачей. Циркуляр этот, однако, не остановил дъятельности самозванных цълителей в отношенiи примъненiя гипноза, так как при привлеченiи к отвътственности они ссылались на то, что примъняют внушенiе наяву, о чем циркуляр не упоминает, и мировые судьи их оправдывают» (Врачебная газета, 1913, № 18).

Последние слова — об Оноре. Циркуляр № 821, также опубликованный, словно по заказу, к процессу самозванного психотерапевта, заслуживает цитирования, особенно последний абзац, где чувствуется рука Льва Бернардовича:

«Показанiя и противопоказанiя к гипнозу не могут быть доступны лицам, не имъющим высшаго медицинскаго образованiя, и самый метод гипнотическаго леченiя требует врачебнаго опыта для правильнаго его примъненiя. Метод леченiя гипнозом, признанный безвредным при употребленiи его врачами, может привести к весьма серьезным осложненiям при примъненiи его лицами, не имъющими врачебнаго диплома, — напримър, к больным, страдающим пороками сердца. Кромъ того, осложненiя гипнотическаго сна у истеричных, у которых при неумълом быстром и устрашающем воздъйствiи гипнотизера часто развивается истерическiй припадок, или гипнотическiй сон переходит в продолжительное, не уступающее словесному внушенiю летаргическое состоянiе, требуют не только научнаго знакомства с этими осложненiями, но и знанiя врачебных мъропрiятiй, содъйствующих выведенiю больных из подобнаго состоянiя.

Участiе врачей в дъятельности гипнотизеров, не имъющих диплома, не должно быть допускаемо, т. к. врачи в этом случаъ приглашаются гипнотизерами для приданiя вида законности их дъятельности и, не принимая участiя в леченiи больных, служат ширмою для публики, которая не довърила бы свое здоровье, если бы дъятельность гипнотизеров не санкцiонировалась участiем в дълъ леченiя лиц, обладающих врачебными дипломами и принимавших врачебную присягу».

Любопытно, что с реставрацией капитализма в Украине возобновился давний спор о психотерапии — врачи и психологи не могут поделить это «поле охоты» на денежного клиента, причем первые приводят в точности те же аргументы, что и век назад.

Уже после «процесса Оноре» МС дополнил этот циркуляр еще одним, за № 1311 от 29 ноября 1911 г., — специально по психотерапии алкоголизма:

«МС находит, что под термином «внушенiе» можно понимать всю обширную область психотерапiи. Не подлежит сомнънiю, что в нъкоторых случаях оно может имъть благотворное влiянiе, способствуя воздержанiю от злоупотребленiя спиртными напитками. Но алкоголизм есть совокупность явленiй психических и физических, а на эти послъднiя внушенiе, конечно, влiять не может. Кромъ того, наблюдаются различныя формы алкоголизма, и в нъкоторых из них леченiе внушенiем оказывается вообще безсильным. Статистическiя данныя об излеченiи алкоголизма гипнозом оказываются весьма различными у разных авторов, но если и встръчаются крайне оптимистическiя цифры у нъкоторых из них, то они объясняются в значительной степени увлеченiем новизной предмета и недостаточной продолжительностью наблюденiй (скорее, потребностями рекламы — Н. А.).

Таким образом, вопрос о гипнотическом леченiи алкоголизма требует дальнъйших тщательных изслъдованiй. В настоящее же время гипноз при леченiи пьянства не может считаться средством вполнъ надежным; на него можно смотръть лишь как на вспомогательное средство в дълъ воздержанiя от злоупотребленiя спиртными напитками.

Обращаясь к практической сторонъ вопроса, МС полагает, что помъщенiе в винных лавках объявленiй о безплатном леченiи алкоголиков внушенiем может имъть дъйствiе, прямо противоположное преслъдуемой цъли. Указывая на легкiй и дешевый путь излеченiя от недуга пьянства, эти объявленiя могут поощрить народ к употребленiю спирта и, вмъсто предостереженiя от злоупотребленiя водки, стать рекламой для болъе широкой ея продажи».

«Врачебное общество взаимной помощи» намеревалось закрепить эти взгляды МС законодательно:

«К. П. Сулима (столичный врачебный инспектор — Н. А.) сообщил, что всъ отдъленiя Общества высказались за внесенiе взглядов послъдних циркуляров в свод законов. Послъ оживленных пренiй приняты слъдующiя дополненiя:

1) право примъненiя с лечебною цълью гипноза, гипнотическаго внушенiя, а также внушенiя наяву, равно как и всъх других видов психотерапiи (психоанализ и проч.) предоставляется исключительно врачам;

2) судебными экспертами по вопросам гипноза, внушенiя, психотерапiи и сопредъльных областей могут быть только врачи;

3) врач не имъет права санкцiонировать своим присутствiем примъненiе гипноза или внушенiя лицом не врачебнаго званiя» (Врачебная газета, 1913, № 18).

Но использование нанятых шарлатанами врачей в качестве «ширмы» — и для публики, и для контролирующих инстанций — отнюдь не ограничивалось частными лечебницами. Активно использовали таких «наемников» и аптеки. Вот хороший пример из практики МС, доложенный тем же юристом, обычно (за единственным исключением, о котором речь пойдет ниже) полностью совпадавшим во взглядах с Л. Б. Бертенсоном:

«22 декабря 1909 г. в МС разсматривалось, по докладу члена его Я. А. Плющевскаго-Плющика, дъло о предосудительных и не соотвътствующих врачебной этикъ дъйствiях д-ра С. М. Ершова, участвующаго в распространенiи реклам, брошюр и недозволенных врачебных препаратов, приготовленных в аптекъ аптекарскаго помощника Венгерова в Петербургъ. При осмотръ этой лабораторiи найдены слъдующiе средства: «Амус» против полового безсилiя, «Крей» против чесотки, «Бацилл» и «Антигонореин» против перелоя, «Люэтин» против сифилиса, «Антиэтилин» против пьянства и проч.

Установлено, что г-н Ершов принимает большое участiе в дълах лабораторiи Венгерова, прикрывая своим именем предосудительную дъятельность послъдняго и содъйствуя этим введенiю публики в обман. Венгеров уже в третiй раз привлечен к судебной отвътственности. Что же касается д-ра Ершова, то МС постановил выразить ему порицанiе. К сожаленiю, за отсутствiем соотвътствующаго закона его дъятельность в уголовном порядкъ преслъдуема быть не может» (Одонтологическое обозрънiе, 1910, № 2).

Может, украинским аптекам стоит в массовом порядке обратиться к этому опыту (Венгеров, кстати, — наследственно «фармацевтическая» фамилия) и к 20-му октября, когда вступит в силу революционный Приказ № 360, иметь в штате собственного «выписывателя рецептов» с врачебным дипломом? Ведь убытки от катастрофического обвала продаж, в противном случае неминуемого, наверняка окажутся больше, чем затраты на содержание нового сотрудника…
Почему Л. Б. Бертенсон не «отсвечивал» в судебных процессах шарлатанов, предоставляя это другим членам Медицинского Совета (МС)? Причин тому несколько. Лейб-медик не хотел быть участником дел, изначально имевших мало шансов на обвинительный вердикт, как в случае с «психотерапевтом» Оноре. В выигранном «деле Аврахова» Лев Бернардович промолчал по другой причине: он сам некстати оказался втянутым в один из многочисленных скандалов с лечением сифилиса:

«Милостивый государь, господин редактор!

В «Новом Времени» и других газетах появились замътки по поводу смерти С. И. К-го, послъдовавшей 1-го февраля, на третiй день послъ впрыскиванiя препарата «606», произведеннаго ему доктором А. Н. Соловьевым. В замътках упоминается, что д-р А. Н. Соловьев, не ръшаясь взять на себя отвътственность за примъненiе препарата «606» и желая имъть отзыв спецiалиста по внутренним болъзням о состоянiи сердца больного, направил его ко мнъ, и что я выдал свидътельство, удостовъряющее в том, что сердце С. И. К-го здорово.

Так как газеты не одинаково передают факты и нъкоторыя их даже извращают, то я считаю долгом представить дъло, как оно было, и прошу не отказать в напечатанiи нижеслъдующих строк.

Три мъсяца назад (5 ноября 1910 г.) на мой домашнiй прiем явился С. И. К-iй, 33-х лът, с заявленiем, что он давно болен сифилисом, имъет прободенiе неба, лечится у д-ра А. Н. Соловьева и что послъднiй, желая впрыснуть препарат «606», прислал его ко мнъ для того, чтобы узнать, каково состоянiе сердца. Больной хотя и заявил мнъ, что безпокоится за сердце, но при этом сообщил, что чувствует себя хорошо, одышкой не страдает, быстро и много ходит и никаких разстройств у себя не замъчает.

Изслъдованiем я убъдился, что у С. И. К-го при значительном ожирънiи имъется увеличенiе сердца, но при этом я не мог найти никаких объективных признаков нарушенiя дъятельности послъдняго. На этом основанiи я сообщил на своей карточкъ д-ру А. Н. Соловьеву слъдующее:

«Сердце у С. И. К-го, конечно, увеличено в объемъ, но признаков недостаточности его работы налицо не имъется, и оно дъйствует исправно. На этом основанiи считаю возможным сказать, что препятствiй к примъненiю «606» нът».

Что было с больным послъ его визита, мнъ не извъстно, и о смерти его я узнал только из газет.

Лев Бертенсон» (Практическiй Врач, 1911, № 7).

Готовность разделить ответственность — хотя бы моральную — делает честь лейб-медику, но он не сообщает, поделился ли дилер «606» Соловьев с ним гонораром.

С другой стороны, Л. Б. Бертенсон полагал ниже своего достоинства выступать против шарлатанов, пусть даже самых известных, персонально. Экспертные заключения для МС он давал лишь врачам или лицам, имеющим, по их словам, медицинское образование, например, Бадмаеву или Гусеву. При этом Лев Бернардович не ограничивался тибетской медициной (ТМ). Вот его убийственное заключение по прошению доктора Докучаева — предтечи Бутейко, Стрельниковой, Фролова и др.:

«МС разсмотръл в засъданiи 20 iюля доклад Л. Б. Бертенсона о прошенiи д-ра П. П. Докучаева на имя товарища министра внутренних дъл о разръшенiи печатать в «Правительственном Въстникъ» объявленiя о прiемных часах для леченiя по его, Докучаева, способу. Этот способ леченiя изложен в брошюръ Докучаева «Леченiе естественными дыханiями без внутренняго употребленiя лекарств».

Московскiй градоначальник отклонил ходатайство Докучаева о разръшенiи напечатать означенную брошюру и удостовъренiя пользованных Докучаевым больных на том основанiи, что брошюрка, по мнънiю Московскаго врачебнаго управленiя, является явной рекламой, недостойной званiя врача; способ леченiя в брошюръ не описан, а завъренiя о благопрiятных результатах являются голословными.

В прошенiи Докучаева имъется заявленiе: «То, что не удавалось Захарьину, Остроумову и Боткину, вылечивается теперь мною». Сахарная болъзнь, триппер считаются неизлечимыми страданiями — по способу же его, Докучаева, они излъчиваются. Далъе, «изобрътенный им пояс необходим каждому как сохраняющiй жизнь и увеличивающiй работоспособность».

По мнънiю докладчика, с которым согласился и МС, «брошюра Докучаева представляет грубую и невъжественную рекламу, и на основанiи ея и без знакомства со способом леченiя Докучаева можно сказать, что этот способ ничего общаго с врачебной наукой не имъет. Что же касается автора брошюры, нарушающаго элементарныя правила врачебной этики, то на основанiи знакомства с его произведенiем и особенно с письмом на имя товарища министра приходится эти дъйствiя объяснять не дурными намъренiями, а скоръе ненормальным психическим состоянiем» (Русскiй Врач, 1910, № 30).

Шарлатанская реклама в «Правительственном Вестнике» — это круто! У д-ра Докучаева не вышло, но лет 10 назад другой доктор (технических наук), замдиректора крупной государственной фирмы, открывший в себе талант целителя, печатался-таки в «Урядовом курьере», и автору ретросерии невольно довелось стать свидетелем потока звонков онкобольных. «Продвинутый» доктор (еще тогда он рассказывал о стволовых клетках!) продолжает свою деятельность доныне — частным образом — и тоже пишет книги о своей системе.

Ну, а «естественные дыхания» Докучаева явно произрастали из «тайных китайских, индийских и тибетских знаний» — ци-гунов и пранаям, т. е. корни у него с П. А. Бадмаевым были общие. Но почему Петр Александрович, широко пользуясь лекарствами ТМ, не применял ни лечебное дыхание, ни еще одно хваленое восточное средство — иглоукалывание? В его переводе «Жуд-Ши» о них нет ни слова: подробно перечисляя инструменты тибетских врачей, Бадмаев лишь мельком упоминает: «Наконец, имеются различного рода иглы». И все.

А ведь в это время иглорефлексотерапевты уже проникли даже в европейскую Россию. Один из них прекрасно зарабатывал в Москве, куда прибыл через тот же соседний с Бурятией Иркутск, что и братья Бадмаевы, «лечением» все того же сифилиса:

«Московскому градоначальнику стало извъстно, что два кондуктора городских желъзных дорог, Богачев и Русаков, лечились у какого-то «китайскаго доктора» в д. 9 по Армянскому переулку и послъ его леченiя опасно заболъли. В этом домъ, как показало разслъдованiе, живет страдающiй спинной сухоткой купец А. И. Простаков, который по совъту знакомых выписал из г. Иркутска мъстнаго жителя, мещанина А. А. Бурлакова, китайца по происхожденiю, прославившагося своим лечебным искусством. Прiъхав в Москву в ноябръ 1910 г. , Бурлаков начал лечить своего пацiента, но толка от этого леченiя не было.

Одновременно «китайскiй доктор» открыл у себя в комнатъ амбулаторный прiем больных. Количество их достигало 70 человък в день. Плата за леченiе — по усмотрънiю больного от 20 коп. до 1 рубля, но иногда бъдных и даром. При леченiи Бурлаков дълал «насъчки», т. е. уколы иглами в количествъ 10–12 штук, приспособленными на металлической головкъ, прикрепленной в свою очередь к пружинъ и заключенной в каучуковую трубочку. От дъйствiя таких насъчек и заболъли городскiе кондуктора.

В квартиръ китайца-доктора таких насъчек отобрано 18 штук. Бурлаков научной степени по медицине не имъет, но занимается леченiем с давняго времени» (Русскiя Въдомости, 12 февраля 1911 г.).

История русской акупунктуры, изрядно «выпрямленная», Бурлакова и ему подобных благоразумно не упоминает. В ней вообще масса натяжек и ошибок: писали об иглоукалывании многие, побывавшие в Китае, но даже врачи понимали суть акупунктуры иначе, чем она преподносится сегодня. Возьмем наиболее близкие по времени работы, на которые обычно ссылаются современные книги по иглорефлексотерапии — докторские диссертации В. В. Корсакова и Я. А. Виолина — и заглянем во вторую, более позднюю и полную. «Теоретические» основы акупунктуры изложены здесь вполне современно:

«Из ознакомленiя со всъми отдълами китайской медицины выносится только одно впечатленiе — жалкое ея существованiе. Главныя причины этого: отсутствiе анатомiи и вообще научных методов изслъдованiя, а также ошибочность воззрънiй на сущность мiровой гармонiи и таковой же в тълъ человъка.

Взгляды китайцев на главнъйшiя жизненныя явленiя, имъющiя в своей основъ туманную космическую теорiю, совершенно ложны. По их понятiям, жизнь человъческая есть результат взаимодъйствiя двух великих начал — «янг», радикальной теплоты, активнаго принципа или мужскаго начала, и «ин» — совершенной влаги, пассивнаго принципа или женскаго начала. Лишь при полной их гармонiи человък бывает здоров. Если преобладает принцип активный — является возбужденiе, если пассивный — то угнетенiе.

Эти два принципа дъйствуют в человъческом организмъ благодаря 12 главным органам: сердцу, печени, легким, селезенкъ, почкам, мозгу, кишкам, желудку, пузырям желчному и мочевому. Каждый из этих органов имъет канал (кинг), посредством котораго он соединяется с другими. Нъкоторые из каналов оканчиваются в руках, другiе — в ногах. Ход их — плод богатой фантазiи китайцев. Каналы эти играют большую роль, т. к. через них производится очищенiе тъла больного при посредствъ столь распространеннаго у китайцев лечебнаго метода — акупунктуры.

Шесть каналов переносят активный принцип, шесть других — пассивный. Принципы эти распространяются по всему организму при посредствъ паров и крови. Пар, или жизненный дух, зависит от активнаго принципа, кровь — от принципа пассивнаго. Пары волнуют и направляют кровь, «как ветер заставляет волноваться море». Эти два элемента циркулируют в каналах и, ударяя в стънки, заставляют их пульсировать. Пульс видоизмъняется в зависимости от того, находятся ли в том или ином органъ в равновъсiи активный и пассивный принципы».

Но совпадают ли «каналы» (сегодня «меридианы») с кровеносными сосудами, или же они — вымысел китайцев, остается для диссертанта неясным. Теперь — техника акупунктуры:

«Любимым методом леченiя многих болъзней, преимущественно внутренних, служит акупунктура. Неизвъстно, когда она впервые вошла в употребленiе, но въра народа в дъйствительность ея непоколебима.

Иглы дълаются из золота, серебра и стали. В наборах игл, имъющихся у китайских докторов, их бывает обыкновенно сорок; нъкоторыя из них большiя — до 28 см, а другiя маленькiя — до 1 см. Иглы имъют рукоятки и держатся в особых вмъстилищах воткнутыми в подушечку.

Набор игл для китайской акупунктуры

Производится акупунктура таким образом, что лъвой рукой натягивается или сжимается кожа на избранном мъстъ, а правой — дълается укол. На тъх мъстах, гдъ мало мышц (кисти рук, нижняя часть предплечья) иглы вкалываются вдоль члена на довольно значительную глубину точно так, как иглы Праваца. Иногда глубина укола опредъляется длиной второго сустава указательнаго пальца. В этих случаях примъняются почти всегда короткiя иглы. В мъстах, гдъ мышц много (живот, икры, плечо), игла вкалывается перпендикулярно, на глубину нъскольких сантиметров.

Различают акупунктуру холодную и горячую. При послъдней иглу вводят в тъло холодной, но вздутый заднiй конец ея подогръвается на огнъ. Иногда он кончается чашечкой, в которую помъщают горячiй уголек.

Принцип, на котором основано это леченiе — попасть иглою в канал (кинг) именно в том мъстъ, гдъ локализуется болъзнь, и дать, таким образом, ей возможность выйти наружу. Поэтому мъста уколов должны быть заранъе хорошо извъстны при каждом заболъванiи.

В китайских медицинских книгах есть рисунки человъческаго тъла с указанiем точек уколов при каждой болъзни. Прежде в медицинской коллегiи находился бронзовый манекен человъка с извъстным числом отверстiй (388), соотвътствующих мъстам, гдъ нужно производить уколы. Во время экзаменов манекены заклеивались бумагой, и экзаменующiйся по акупунктуръ должен был, не колеблясь, попасть сразу своей иглой в то отверстiе, которое нужно прокалывать при данной болъзни. Впервые эти бронзовыя человъческiя фигуры, числом двъ, были отлиты при императоръ Цян-Лун (1736–1796). С этих фигур сдъланы рисунки, которые до сих пор перепечатываются без измъненiй».

Рисунки приводить не будем — их перепечатывают без изменений и в Украине. Но что все-таки должно выйти наружу через прокол — болезнь или кровь? Ведь «шилом» в 11 дюймов легко можно выпустить и дух. Читаем про конкретные болезни:

«При всякаго рода диспепсiях и болях в животъ акупунктура в очень большом ходу. При этом поступают так: на животъ от нижняго конца грудины до пупка проводится мысленно прямая линiя, которая дълится на 6–7 равных частей. Число их зависит от индивидуальности больного: у худых и высоких получается больше, у жирных и низеньких — меньше. Каждая часть отмъряется бамбуковой палочкой, равной по длинъ среднему суставу средняго пальца руки. У мужчин для измъренiя берется лъвая рука, у женщин — правая. Точки дъленiя отмъчаются ногтем или тушью и служат мъстами уколов. В них вкалываются иглы на довольно значительную глубину и оставляются в таком положенiи часа на два. Затъм иглы вынимаются, а мъста уколов закрываются пластырем.

Если боли ощущаются в нижней части живота, то продълывается то же самое, начиная от пупка вниз до лобка.

Для ослабленiя боли при уколах на мъста, гдъ слъдует их сдълать, производится сильное давленiе ногтем, и непосредственно около него вкалывают иглу, дълая ею небольшiя вращательныя движенiя. При этом часто заставляют больного кашлять. Для усиленiя дъйствiя по рукояткъ иглы дълают щелчки, или ударяют маленьким молоточком, или проводят ногтем по спирали рукоятки вверх и вниз.

Иногда иглы вкалываются глубоко в живот или печень. Бывали, конечно, и случаи смерти от подобнаго энергичнаго леченiя.

При холеръ длинная игла проводится между ахилловым сухожилiем и костью, а также дълаются уколы на руках под ногтями, на языкъ, у anus’a.

При солнечном ударъ иглы вкалываются в концы пальцев — однъ сбоку, другiя посрединъ. Оставляют их на мъстъ полчаса и больше, затъм из полученных уколов стараются выжимать кровь.

Очень часто лечат таким образом ревматизм, причем игла вкалывается глубоко в пораженный сустав…».

В заключение — колоритный пример радикального иглоукалывания, показывающий также стиль поведения тогдашних рефлексотерапевтов:

«Акупунктуру хвалят нъкоторые русскiе старожилы Пекина, върит в ея дъйствительность и архiепископ Фавье:

«Что касается акупунктуры, то не слъдовало бы отрицать ея дъйствительности. Один очевидец передает слъдующее: «однажды упал на дорогъ замертво миссiонер в приступъ холеры; я подошел к нему и нашел его холодным, безкровным, без сознанiя. Двое врачей китайцев вонзили ему в руки и ноги желъзныя иглы с очень толстыми ушками из желтой мъди; кровь не показалась. Тогда ему воткнули иглу длиною около дюйма под колъно — показалась капелька черной крови.

«Он спасен»,— сказал тогда один из врачей; закурили они трубочку и съли пить чай. Больной не открывал глаз, и я просил их продолжать операцiю. Они снова начали уколы и через четверть часа больной повернулся на своем ложе, как живой мертвец. Увидя меня, он пожелал выкурить трубочку. Когда я ръшил отнести больного на носилках, то один из врачей сказал мнъ: надо принять нъкоторыя мъры предосторожности. Не говоря болъе ни слова, они вонзили ему 4 иглы в 8 см длиною вокруг пупка. Всю ночь он спал спокойно, а на другой день был совершенно здоров».

Заметим, наконец, что Я. А. Виолин не счел акупунктуру достойной дальнейшего изучения:

«Среди этого хаоса мы находим нъсколько фактов, которые указывают на рацiональность воззрънiй на нъкоторые предметы и эмпирическiя данныя, близко подходящiя к нашим познанiям. В нъкоторых же случаях наблюдательность многих поколънiй китайцев даже опередила в том же отношенiи нас. Я не принадлежу к числу горячих поклонников китайской медицины, но смъю думать, что изученiе лекарственных форм растительнаго происхожденiя — единственный отдъл среди обширнаго научнаго матерiала, касающагося медицины в Китаъ, достойный изученiя и могущiй дать ощутительныя результаты».

Шли десятилетия, а представления о ней теперь уже советских медиков не менялись. Современные пособия по акупунктуре уверяют, что «в советский период иглоукалыванием занимался такой видный ученый, как В. В. Корсаков (1928)». Однако читая статью, понимаешь, что автор диссертации, доживший до преклонных лет (род. в 1854 г.), просто повторяет все то, что он написал (а Виолин процитировал) об акупунктуре еще 27 лет назад. И о бронзовом манекене с отверстиями, соответствующими «седалищам болезней», по учению китайских врачей,— местам прохождения кровеносных сосудов, которые требовалось «проколоть и уничтожить» (кстати, по Корсакову, в манекен наливали красную жидкость, имитирующую кровь, — при правильном проколе бумаги она лилась наружу). И о лечении холеры: «Во время приступа больному вокруг всего plexus solaris делается длинной иглой несколько глубоких уколов, и если получается при этом алая кровь, то больной быстро поправляется, если же кровь получается темная или совсем не получается, то больной обычно погибает». Наконец, для Корсакова (которого при всем уважении к его богатой биографии нельзя назвать ни ученым, ни даже полноценным врачом — он в гораздо большей степени журналист и писатель), рефлексотерапевт — по-прежнему «знахарь-иглопрокалыватель «седалищ болезней», сидящий в палатке с множеством игл, имеющих ужасный вид; около него на стенках — схема человека с нарисованными на разных частях тела кружками, прокалывая которые, можно уничтожить болезнь».

Минуло еще четверть века, но у нас ничего не изменилось в описании акупунктуры, разве что «седалища болезней» стали называть «жизненными точками». Остальное по-прежнему переписывали из Корсакова-Виолина:

«Древнее учение об акупунктуре основывается на представлении китайских врачей, согласно которому каждому из внутренних органов человека соответствуют два симметрично расположенных хода, имеющих вид трубок. По ним текут кровь и пневма, а по ходу этих трубок располагаются так называемые «жизненные точки».

Укалыванием иглой в «жизненные точки» врачи стремились оказывать влияние на течение заболеваний внутренних органов, дав возможности болезни «выйти наружу». Китайская медицина насчитывает более 380 «точек» применения акупунктуры, причем эти «точки» нередко находятся на значительном расстоянии от заболевшего органа. Лечебный эффект от иглоукалывания, по наблюдениям китайских врачей, зависит от продолжительности и глубины укола. Игл для акупунктуры бывает в наборе до 40 штук, размером от 1 до 28 см. В одних «жизненных точках» иглы вкалываются перпендикулярно мышцам, в других местах, где имеется малое количество мышц, обычно применяются короткие иглы, которые вкалываются вдоль мышц. Терапевтический эффект, получаемый при этом методе лечения, объясняется действием акупунктуры на нервную систему, оказывающую огромное влияние на все процессы жизнедеятельности организма».

Последняя фраза — всего лишь дань «павловскому учению о нервизме», обязательному для советских врачей после совместной сессии союзных АН и АМН летом 1950 г. Вывод: всю первую половину XX в. иглоукалывание было для нашей медицины шаманством. К чести Наркомздрава, он ответил на попытки легализации ТМ столь же негативно, как и царский МС на происки Бадмаева; впрочем, это еще долго не мешало практикам акупунктуры неплохо зарабатывать даже в сталинском СССР. Корсаков писал в 1928 г.:

«За последнее десятилетие в разных городах СССР, а особенно много в Сибири, поселилось врачей-китайцев, занявшихся врачеванием русского населения. В Москве этот новый тип врача с образованием, полученным в медицинских школах в Китае, Корее и Японии, желая узаконить свое право практики, обратился за разрешением в Наркомздрав. Возник вопрос: признать ли таковых врачей-китайцев равноправными по полученному ими медицинскому образованию с местными русскими врачами, прошедшими высшие медицинские школы? На полученный отрицательный ответ врачи-китайцы и корейцы, представив удостоверения от китайских и корейских медицинских школ, обращались с прошением о разрешении им лечения по методам восточной медицины хотя бы своих соплеменников. И на эти прошения последовал отказ, так как особого метода лечения и особой восточной медицины не существует. Тем не менее в Москве занимаются практикой несколько врачей-китайцев, применяя при лечении не только лекарства своего приготовления, но и метод уколов».

О них официальная история также умалчивает, ибо еще с войны 1904–1905 гг. утвердилось мнение, будто все китайские (тибетские) врачи — японские шпионы. Вышеупомянутый «мещанин Бурлаков» (жаль, не нашлось для него своего Акунина, «раздувшего» купринского штабс-капитана Рыбникова в супершпиона-ниндзя!) прибыл в Москву из Иркутска. Сейчас вы поймете, кто его послал:

«Здание, где располагалось генеральное консульство Японии в Иркутске, — двухэтажный деревянный особняк,— сохранилось и по сей день. Чем здесь занимались, ни для кого не являлось секретом. Вице-консул Сугино руководил всей сетью японской разведки в Иркутске и других городах Сибири. Его заместители Минами и Танака осуществляли ответственные вербовочные операции. Остальной аппарат сплошь состоял из разведчиков и специалистов японского генштаба.

Они сразу поняли, что в качестве агентуры им целесообразнее использовать китайцев и корейцев, проживавших здесь тогда в огромном количестве. Японцы были заинтересованы в заселении приграничных сибирских районов представителями этих стран — китайцам и корейцам, пожелавшим переселиться на чужбину, они платили деньги. Те оседали в сибирских городах и открывали там частные предприятия. Например, в Иркутске китайцы содержали ресторан, прачечные, магазины и аптеки.

Особое место в своей шпионской деятельности японское консульство в Иркутске отводило доктору ТМ китайцу Хану. На улице графа Кутайсова (сейчас Богдана Хмельницкого) в каменном здании до революции существовала лечебница, предоставлявшая новомодные медицинские услуги, в том числе иглоукалывание. Ее владелец доктор Хан являлся резидентом японской разведки и свое роскошно обставленное заведение удачно использовал как прикрытие для выполнения секретных заданий.

Ему удалось создать китайский филерский разведаппарат, который состоял из чистильщиков обуви. Они отслеживали передвижения по улицам города ответственных чиновников и военачальников и докладывали о каждом их шаге. Доктора Хана, а вместе с ним и японскую разведку прежде всего интересовало, посещают ли они публичные дома, а также их пристрастие к алкогольным напиткам.

Когда Сибирь была окончательно завоевана большевиками, Хан бежал зимой через Байкал со своей любовницей и сыном. Старожилы и по сей день помнят, что вплоть до 40-х гг. на здании, где располагалось лечебное заведение, продолжала висеть табличка со странной надписью: «Доктор тибетской медицины Хан».

Лишь в 30-е гг. доблестные «органы» разобрались с японскими шпионами по всему СССР; в их число попал, понятное дело, и племянник П. А. Бадмаева — Николай Николаевич. Чьим шпионом был сам Петр Александрович (тибетским?) — осталось тайной. Как и то, почему он не издал перевод двух последних томов «Жуд-Ши» (всего их четыре). Если третий том («Маннаг-Жуд») Бадмаев таки перевел на русский язык — текст вроде бы нашли в рукописном виде в архиве знаменитого бурята, — то за четвертый («Чимэй-Жуд»), где как раз и описана рефлексотерапия, Петр Александрович так, похоже, и не взялся,— видать, руки не дошли за придворными интригами и заработками на ТМ.

Это, наверное, и есть простейший ответ на вопрос, почему он не занимался иглоукалыванием?
Кампания в СМИ против «лечебных шарлатанов», открытая Л. Б. Бертенсоном в начале 1911 г., встретила адекватное медиа-противодействие: П. А. Бадмаев немедленно издал и распространил брошюру в защиту врачебной науки Тибета (ВНТ) от «неосновательных нападок». Хитрый бурят, поднаторевший в дипломатии и сутяжничестве, не называл фамилий и обличал членов Медицинского Совета (МС) оптом, хотя очевидно, что острие критики он нацеливал персонально во Льва Бернардовича, то и дело расстраивавшего его замыслы. Нет сомнений, что лейб-медик открывал список лиц, страдающих диагностированным Бадмаевым «недугом предвзятости и пристрастия»:

«Мнъ вновь приходится отвъчать на нападки наших врачей, выражающих необъяснимое отношенiе к тибетской медицине (ТМ) и лично ко мнъ, как представителю этой медицины. В самом дълъ, чъм вызываются наскоки на леченiе по тибетской системъ? Предвзятостью или пристрастiем? Отдъльныя лица могут, конечно, страдать этим недугом, но МС, казалось бы, поддаваться таким чувствам не должен. А между тъм, ничъм иным невозможно объяснить упорнаго стремленiя прекратить мою помощь страждущему человъчеству. Вмъсто того, чтобы искать случая изучить ТМ, наши врачи готовы свысока относиться к ней. Это тъм болъе прискорбно, что ТМ на много въков опередила европейскую, вслъдствiе чего и возник вопрос о легализацiи ВНТ и ея представителя в Россiи с цълью сдълать общим достоянiем ея систему и средства.

Леченiе по тибетской системъ и тибетскими средствами с каждым годом завоевывает в Петербургъ все большее число приверженцев. Цифра посъщенiй меня, единственнаго пока представителя этой системы, с 1873 г. по 1910 г. достигла 573856 больных, причем этим моим пацiентам отпущено было 8140276 порошков. Не указывают ли эти громадныя цифры, что мнъ совершенно безцъльно вступать в полемику с тъми врачами, которые позволяют себъ отрицать то, чего вовсе не понимают? Если же я тъм не менъе желаю выяснить значенiе ТМ и особенно глубокiй смысл системы леченiя, то только вот по каким соображенiям: во имя науки и идеи считаю своим долгом передать свое, воистину святое наслъдiе мiру; забочусь о тъх несчастных страждущих, которые только благодаря ТМ получают и должны получать красоту жизни — здоровье.

Мнъ лично ничего не нужно. Имъя орудiем достоянiе ТМ, работая не покладая рук всю жизнь для блага больных, я вполнъ удовлетворен. Я взял у этой науки все, что было под силу, и старался передать окружающим. А сколько в ней еще неисчерпаемой истины и законов для долголътней счастливой жизни!»

В действительности, Бадмаев был в то время уже не «единственным представителем системы ВНТ» в России. Но только он, не удовлетворяясь достигнутым, тщетно пытался расширить свой бизнес за рамки частной лечебницы с аптекой, возглавив легальную общегосударственную систему ТМ, а затем покорить и богатую Европу.

Кстати, о мнимом бескорыстии Бадмаева: его «тибетская» система с бесплатным приемом врача, но дороговизной навязываемых больному лекарств, перенятая у бурята Авраховым, Оноре и др. шарлатанами, была заимствована им в Китае. Вот что писал Я. А. Виолин о самой распространенной разновидности китайских аптек:

«Эта категорiя аптек отличается тъм, что тут всегда налицо и доктор. Больной, входя в такую аптеку, прежде освъдомляется «дома ли доктор?», и если дома, то направляется в его комнатку, в которую ведет дверь из аптеки. Если доктор не читает, не чифанит (объдает), не курит опiй, то больной совътуется с ним и, получив рецепт, вручает его аптекарю и ждет полученiя лекарства. Больные врачу ничего не платят, т. к. он получает от аптекаря опредъленное ежемъсячное жалованье, квартиру и стол».

Бадмаев невысоко ставил своих «европейски» образованных коллег-конкурентов: главным пороком официальной медицины он считал крайне низкую эффективность лечения. Устойчиво скверная репутация бесплатных больниц, по его мнению, и вынуждала население искать альтернативу в целителях. Тем более, что последние в рекламных целях завышали результативность своих снадобий:

«Врачебная наука Тибета в продолженiе полувъковой дъятельности в Петербургъ излечила и облегчила страданiя нъскольких сот тысяч больных с самыми разновидными заболъванiями. Она приходила на помощь страждущим и излечивала в большинствъ случаев тъх больных, недуги которых не поддавались способам леченiя европейской медицины. Если появятся еще нъсколько врачей, лечащих по системъ ВНТ, то нът сомнънiя, что всъ больные Петербурга будут обращаться только к ним и сдълаются убъжденными сторонниками этой науки, считаемой ея послъдователями непогръшимой.

Европейскiе врачи изучают врачебную науку под руководством множества профессоров, существуют цълыя учрежденiя, занятыя ими, выдаются большiя содержанiя, устраиваются клиники, больницы, лечебныя заведенiя для богатых и бъдных, стоющiя много миллiонов государству, и все это, кажется, должно было бы удовлетворять потребностям населенiя. Сколько филантропических обществ заботятся о больных! Существуют больничные сборы для бъдных, которые, заболъвая, должны найти готовый прiют и заботу.

Чъм тогда объяснить, что в Петербургъ, в центръ цивилизацiи Россiи, гдъ ученые врачи держат так высоко знамя своей науки, ТМ привлекла к себъ взоры страждущих и стала центром общаго вниманiя? Почему рабочiй люд, имъя даровое леченiе, даровую больницу, даровых врачей и даровое лекарство, наполняет прiемную ВНТ, ежедневно сотнями ожидая очереди по 2–3 часа, платя послъднiй трудовой рубль и таким образом отдавая в мъсяц четверть своего заработка, который равняется 12–15 рублям, и, кромъ того, теряет 8 рабочих часов в мъсяц на ожиданiе — почему?

Почему богатые также ожидают своей очереди и платят 5–25 рублей, тогда как сидя дома, они могли бы пригласить к себъ любую знаменитость — почему?

Почему газетныя нападки злонамъреннаго свойства против ВНТ в продолженiе всего существованiя ея в Петербургъ не охлаждают рвенiя лечиться по системъ этой науки?

Потому, что люди разных слоев общества, измученные болъзнью, находят себъ быструю помощь во ВНТ».

Поиронизировав над бесплатной медициной и показав ее несостоятельность, Бадмаев сосредоточивает огонь на МС:

«Члены МС постановили, что врачебною наукою и дъйствующими законоположенiями не допускается узаконить продажу порошков ТМ. Совершенно непонятно такое постановленiе — ведь врачам дипломированным позволяется лечить невъдомыми средствами. Из этого получается вывод, что, по мнънiю членов МС, даром отравлять людей можно, а за деньги нельзя.

Члены МС назвали безусловно вредной мою дъятельность. В постановленiи членов МС ярко выступает тяжкое обвиненiе, направленное против моей дъятельности как врача, и тъм самым против ВНТ. Ошибочные взгляды членов МС нетрудно опровергнуть, имъя в руках въскiя доказательства.

Ниже привожу указанiя на интересных больных с тяжелыми заболъванiями — страдавших сифилисом, злокачественною опухолью и хирургическими болъзнями, а также на излеченных заочно. Нижеприведеные факты могут убъдить всякаго, что члены МС совершенно не знакомы с ВНТ. Эти факты можно провърить, обратившись ко всъм указанным лицам, пользовавшимся услугами ВНТ. Я их не называю ввиду того, что этика этой науки строго воспрещает обнаруженiе имен и фамилiй лечащихся. Послъднiе, их родственники и знакомые во всякое время появятся лично для подтвержденiя моих слов».

Далее приведены для посрамления профессоров свидетельства графини Л. М., баронессы Г., барона К., генерала барона Н., действительного тайного советника О. Я. и др. Заручившись ими, Петр Александрович переходит в решительное наступление на позиции МС (читай — Бертенсона) в интересах всего страждущего человечества, планируя после окончательного покорения России молниеносный Drang nach Westen:

«Какая из двух медицин — европейская или тибетская — обладает болъе дъйствительными и върными способами при изслъдованiи больного, при опредъленiи болъзни и леченiи, предоставляем судить безпристрастным, здраво рассуждающим лицам, а затъм уже членам МС, которые относятся с предубъжденiем к ВНТ, и которые, к сожалънiю, менъе компетентны в вопросъ о ТМ, чъм каждый из моих сотен тысяч излечившихся больных.

Постоянное излеченiе тяжких больных заставит обратить серьезное вниманiе на теорiю ВНТ, усвоить которую трудно европейским врачам, привыкшим к своим теоретическим взглядам. Наступило время позаботиться о скоръйшем изслъдованiи ВНТ в интересах всего человъчества. Если в руках только двух представителей Бадмаевых (Петра и Александра — Н. А.) ВНТ прiобръла огромную аудиторiю и амбулаторiю в Россiи, то безспорно, что при наличности большаго количества трудоспособных дипломированных врачей она в короткiй перiод сдълается общим достоянiем Россiи, у которой должна будет позаимствовать ее и вся Европа.

Письма из туберкулезных курортов Швейцарiи не оставляют сомнънiя, что и западноевропейскiе больные уже прислушиваются к результатам леченiя по методъ ВНТ. Страждущее человъчество всегда чутко относится ко всему тому, что может облегчить его страданiя. Ввиду такого положенiя П. А. Бадмаев подготовляет молодых людей, получающих образованiе в Военно-медицинской академiи (ВМА) и в университетах. Им необходимо знать ту и другую медицину, монгольскiй и тибетскiй языки для того, чтобы стать честными, знающими представителями ВНТ и способствовать слiянiю двух самостоятельно развивавшихся медицинских наук Запада и Востока на благо страждующаго человъчества всего мiра».

Сначала, однако, следовало сломить сопротивление собственного МС. Проведя медиа-артподготовку, усилив свою группу поддержки при дворе и сумев организовать, как мы сейчас увидим, «пятую колонну» в стане противника, Бадмаев летом 1911 г. обрушился на оборону МС с пакетом новых инициатив. Отбивать атаку пришлось, как обычно, Л. Б. Бертенсону:

«Потерпев фiаско в своем домогательствъ, подкръпленном сочувствiем генерала Курлова, об узаконенiи отпуска лъкарств из своей аптеки, теперь г-н Бадмаев подходит к основной своей цъли под защитой сильных покровителей с другой стороны: в Петербургъ учреждается «Общество послъдователей ВНТ».

Что это за Общество — читатели прекрасно представят себъ сами, и мы не стали бы долго останавливать на нем их вниманiе: одним проявленiем мракобъсiя больше или меньше в взабаламученном моръ невъжества и грубой силы — не все ли равно? Но весьма любопытны прiемы, к которым прибъгают эти непрошенные радътели о народном благъ, и, как страничка к характеристикъ положенiя врачебнаго дъла в Россiи в началъ XX столътiя в связи с процвътанiем в ней шарлатанства, «дъло г-на Бадмаева», разсматривавшееся в МС 15-го ноября, представляет большой интерес. Мы весьма признательны глубокоуважаемому Л. Б. Бертенсону, неутомимому борцу с шарлатанством в Россiи в лицъ титулованных и не титулованных представителей послъдняго, любезно переславшему нам свой доклад МС об этом «дълъ»:

«Генерал-адъютант Дедюлин, генерал-адъютант шталмейстер Курлов и дъйствительный статскiй совътник Бадмаев 3-го августа с. г. подали г-ну Министру внутренних дъл прошенiе, в котором ходатайствуют об испрошенiи соизволенiя Его Императорскаго Величества на утвержденiе устава «Общества послъдователей ВНТ».

Департаментом общих дъл настоящее ходатайство было препровождено в Управленiе главнаго врачебнаго инспектора для внесенiя его на разсмотрънiе МС, а МС было передано сперва на заключенiе тайнаго совътника Я. А. Плющевскаго-Плющика, а затъм мое.

В запискъ Я. А. Плющевскаго-Плющика дъло разсматривается с юридической точки зрънiя. Плющевскiй-Плющик указывает, что МС, по утвержденному г-ном Министром внутренних дъл журналу от 21-го декабря 1910 г. за № 1491, уже признано, что желанiе организовать Общество, способствующее скоръйшему изученiю ВНТ, могло бы быть удовлетворено лишь при непремънном условiи, чтобы такое Общество никаких иных цълей, кромъ исключительно научных, не преслъдовало, чтобы существованiе его не было связано с взиманiем с лъчащихся аптечнаго сбора и, наконец, чтобы при нем не было допускаемо ни прiютов для больных, ни амбулаторiй.

Далъе в запискъ отмъчается, что этому постановленiю МС противоръчат пп. 5–8 проекта устава Общества, по которым предполагается открытiе Обществом амбулаторiй, лъчебниц, прiютов для больных, аптек, аптекарских складов и магазинов. Отмъчая это противоръчiе, тайный совътник Плющевскiй-Плющик не видит, однако, с точки зрънiя юридической, препятствiй для утвержденiя этих параграфов, ибо в них есть указанiе на соблюденiе соотвътствующих правил и законоположенiй, и этим не предоставляется Обществу никаких привилегiй».

Владимир Александрович Дедюлин (1858–1913) с 1906 г. был дворцовым комендантом, а до того преподавал в Академии генерального штаба, командовал отдельным корпусом жандармов и весь боевой 1905-й год служил столичным градоначальником. Вместе с П. Г. Курловым он входил в антистолыпинскую группироку при дворе; о двух генералах — друзьях и пациентах Бадмаева — мы расскажем подробнее в другой раз.

Имя тайного советника Якова Алексеевича Плющевского-Плющика (1845–1916), члена МС в качестве юриста-консультанта, уже встречалось в № 17; там он разделял негодование непримиримого Льва Бернардовича по поводу целителей-шарлатанов. Но вот что-то побудило Плющевского-Плющика на снисходительность в отношении ВНТ.

Взглянем пристальнее на законника, вдруг предавшего Бертенсона в его борьбе, как маршалы Бонапарта («Иные ему изменили и продали шпагу свою»). Будущий тайный советник окончил в 1867 г. философско-юридический факультет Санкт-Петербургского университета, став одним из немногих кандидатов по разряду административных наук. В этом разряде Яков Алексеевич долгое время и трудился; в описании казни убийц Александра II его имя стоит следом за знаменитым однокашником — В. К. Плеве (1846–1904):

«В начале девятого часа приехал на плац градоначальник, генерал-майор Баранов, а вскоре после него судебные власти и лица прокуратуры: прокурор судебной палаты Плеве, исполняющий должность прокурора окружного суда Плющик-Плющевский и товарищи прокурора Постовский и Мясоедов, обер-секретарь Семякин».

Да, Плющевский-Плющик не сделал столь блестящую карьеру, как Плеве, выросший до государственного секретаря и министра внутренних дел, но зато осторожного Якова Алексеевича не взорвали террористы. Повоевав по молодости с революционерами, он потом стал выбирать себе менее опасные дела: например, был одним из 27 особоуполномоченных по проведению первой переписи населения в России, после чего издал не только отчет, но и любопытную брошюру:

«Плющевский-Плющик Я. А. Сужденiя и толки народа об однодневной переписи 28-го января 1897 г. Матерiалы для исторiи первой Всеобщей переписи народонаселенiя. — СПб.: Типографiя А. С. Суворина, 1898. — 95 с.».

Возможно, что народные суждения о переписи, имевшие по преимуществу «медицинский» оттенок, и положили начало контактам юриста с врачами, озабоченными возросшей опасностью. А. П. Чехов писал тому же А. С. Суворину:

«Чума будет тем страшна, что она явится через 2–3 месяца после переписи; народ истолкует перепись по-своему и начнет лупить врачей: отравляют-де лишних, чтобы господам больше земли было».

С 1898 г. Плющевский-Плющик — член МС. Была у него, однако, и вторая, более известная ипостась. Алексей Сергеевич Суворин в одном из писем жаловался Чехову на тайного советника:

«Меня обозлил Плющик-Плющевский. Этот хитрый пройдоха так обходит меня, что я совершенно в его руках. Я злюсь и ничего с ним поделать не могу. Он льстит мне, говорит о своем «почитании», а на самом деле ненавидит. Я знаю, какими злыми и ехидными глазами он на меня смотрит. Теперь я ему нужен для его переделки «Преступления и наказания» Достоевского, которое пропустил ему Литвинов (цензор Главного управления по делам печати — Н. А.). Как «тайному советнику» не пропустить? Чиновники друг за друга стоят».

За пределами медицинского мирка «хитрый пройдоха» считался литератором и переводчиком; даже в трудах А. Ф. Кони он охарактеризован как «драматург, театральный критик и юрист» — именно в такой последовательности. Печатался Плющевский-Плющик обычно под псевдонимом Veto: например, его «Письма о русской оперетте» находим в журнале «Театральный мирок» (1892).

Считал ли Яков Алексеевич опереттой и отечественную медицину, в шумные скандалы и дрязги которой он с головой погрузился после переписи? Не исключено. Так или иначе, но с годами Плющевский-Плющик проникся благодушием к выходкам бенефициантов этого балагана и был готов авансом отпустить им все грехи перед больными. В статье «Об ответственности врачей» (февральский номер «Вестника общественной гигиены, судебной и практической медицины» за 1913 г.) снисходительность юриста к деяниям врачей доведена до требования их неподсудности:

«Врачеванiе само по себъ, независимо от результатов его и безразлично к научной правильности его и степени проявленнаго врачом искусства, не может быть признано относящимся к области уголовно-наказуемых дъянiй. Поэтому ст. 870 Уложенiя о наказанiях, устанавливающая отвътственность врача за «незнанiе своего искусства», как норма, не отвъчающая жизненным требованiям, подлежит отмънъ».

А коль ни результаты, ни «научная правильность» не имеют значения, то зачем вставлять палки в колеса проекту такого милого и влиятельного доктора, как Бадмаев? Тем более, что Петр Александрович — отдадим ему должное — умел заинтересовать нужных людей. Так Л. Б. Бертенсон остался в МС без юридической поддержки. Но даже теперь ему удалось еще раз преградить дорогу ТМ:

«Считая пп. 5–8 проекта устава не только противоръчащими журнальному постановленiю МС от 21-го декабря 1910 г., но и ръзко нарушающими дъйствующiя законоположенiя, я не могу признать, что по незыблемо установленным у нас воззрънiям на требованiя медицинской науки и на задачи здравоохраненiя не встръчается препятствiй для утвержденiя этих параграфов. На основанiи п. 5 «Общество послъдователей ВНТ» намъревается открывать амбулаторiи, лъчебницы, прiюты для больных всъх возрастов с разнообразными болъзнями: острыми, хроническими, заразительными, хирургическими, а также прiюты для лиц, желающих улучшить свое здоровье и воспитывать свой организм физически и умственно по системъ этой науки». На основанiи п. 6 названное Общество «поведет борьбу с так называемыми трудно излъчимыми болъзнями: сифилисом, злокачественными опухолями, туберкулезными заболъванiями и многими другими заразительными болъзнями по системъ ВНТ».

Кто же эти врачи-спецiалисты, которые будут дъйствовать в амбулаторiях, лъчебницах и прiютах Общества? Из п. 3 слъдует, что это «знатоки тибетской науки, которых Общество будет приглашать из бурятских степей Монголiи, Тибета, Кукунора и Китая». Таким знатоком, в первую очередь, явится, конечно, сам г-н Бадмаев, который желает, по-видимому, воплотить собою и Общество, и его просвътительную силу, т. к. в п. 22 он проектирует печать «с изображенiем восходящаго из-за Индiйскаго океана солнца и лотоса, с надписью «Спутник здоровья П. А. Бадмаев; сохраненiе здоровья, предупрежденiе заболъванiй, самопомощь и помощь при заболъванiях. Печать Общества послъдователей ВНТ»!!…

Взгляд МС на так называемую ВНТ и на дъятельность ея представителя г-на Бадмаева весьма опредъленно выражен в утвержденном г-ном Министром внутренних дъл журналъ от 21-го декабря 1910 г. — «ТМ представляет собою не что иное, как сплетенiе зачаточной, архаической науки с невъжеством и суевърiем», а «дъятельность г-на Бадмаева, как заключающая в себъ все признаки знахарства, должна быть признана не только не «небесполезной в интересах страждущаго человъчества», как он о себъ пишет, «а безусловно вредной».

Может ли быть узаконено за г-ном Бадмаевым и подобными ему «знатоками ВНТ» право врачеванiя в амбулаторiях, лъчебницах и прiютах по знахарским способам, с примъненiем лъкарств невъдомаго содержанiя, при всевозможнаго рода болъзнях, не исключая заразительных и хирургических? На этот вопрос отвът может быть лишь отрицательный, и не только в силу логических соображенiй, но и в силу дъйствующих у нас законоположенiй. По ст. 220 Устава врачебнаго, «Никто как из россiйских подданных, так и из иностранцев, не имъющих диплома или свидътельства от университетов, ВМА или Женскаго медицинскаго института, не имъет права заниматься никакой отраслью врачебной практики в Россiи». А по п. 1 «Нормальнаго устава для частных лъчебных заведенiй»: «Лъчебница учреждается с цълью доставлять лицам, страдающим… болъзнями (или нуждающимся в таком-то лъченiи, режимъ и т. п.), возможность пользоваться лъченiем, удовлетворяющим современным научным требованiям, а также соотвътствующим помъщенiем, содержанiем и уходом». Явным нарушенiем этих основных требованiй было бы утвержденiе пп. 5, 6 разсматриваемаго устава, ибо ни г-н Бадмаев, ни тъ «знатоки ВНТ», которых он намърен выписывать из тибетских степей, правами врачебной практики у нас пользоваться не могут. Не могут и лъчебницы «Общества послъдователей ВНТ», по существу этой науки, отвъчать требованiям Нормальнаго устава для лъчебных заведенiй. Лицемърной поэтому является оговорка в п. 5 разсматриваемаго устава насчет того, что «открытiе амбулаторiй, лъчебниц и прiютов будет обезпечено соблюденiем соотвътствующих правил законоположенiй».

В силу сказаннаго не могу согласиться с мнънiем тайнаго совътника Плющевскаго-Плющика, что пп. 5 и 6 устава с точки зрънiя юридической не встръчают препятствiй, а полагаю, что эти параграфы должны быть исключены. В силу того, что узаконенiе приготовленiя лъкарств невъдомаго содержанiя, по мнънiю МС, недопустимо, я полагал бы пп. 7, 8 устава «Общества послъдователей ВНТ» также исключить.

Считаю необходимым сдълать еще слъдующiя измъненiя. В п. 1 говорится: «Общество имъет цълью сдълать все полезное, выработанное во ВНТ въками, достоянiем русской науки». Необходимо, по моему мнънiю, слова «достоянiем русской науки» замънить словами «достоянiем послъдователей ВНТ». В п. 2 говорится, что «Общество возьмет на себя заботу составить библiотеку ВНТ и займется устройством полной аптеки по системъ этой науки». Этот параграф должен быть дополнен примъчанiем: «Указанная в п. 2 «полная аптека» имъет значенiе музея и отнюдь не может служить для отпуска и продажи лъкарств».

В п. 9 предусматривается право открытiя Обществом «отдъленiй в городах, селах, деревнях и мъстечках русскаго государства». Я полагал бы ограничить это право только городами и, в огражденiе некультурнаго населенiя от насажденiя в нем знахарства, не распространять его на села, деревни и мъстечки.

По п. 19, средства Общества образуются, между прочим, из а) доходов аптекарских складов и магазинов «Общества послъдователей ВНТ»; б) аптеки этой науки. Эти пункты из п. 19 должны быть исключены.

Исходя из соображенiя, что проектированная для печати Общества надпись разсчитана исключительно на рекламированiе г-на Бадмаева, я полагал бы как слова «П. А. Бадмаев», так и остальной рекламный, не отвъчающiй дъйствительности текст из печати исключить. Согласно этому, п. 22 необходимо изложить так: «Общество имъет свою печать с изображенiем восходящаго солнца из-за Индiйскаго океана и лотоса, с надписью «Печать Общества послъдователей ВНТ».

МС, приняв доклад Л. Б. Бертенсона полностью, постановил, кромъ указанных докладчиком, исключить цъликом п. 9 устава Общества и пункт ж) п. 19 (о средствах Общества, гласящiй: из «сборов по книжкам и подписным листам, выдаваемым членам Общества, допускаемых лишь под непремънным условiем отсутствiя всякой публичности»), а самое названiе Общества постановил измънить на слъдующее: «Общество изслъдователей ТМ».

Эта победа в борьбе с ВНТ стала для Л. Б. Бертенсона поистине пирровой. Последовавшие за ней события 1912–1913 гг. — совещания редакторов медицинских журналов, попытка создания комиссии по борьбе с лечебным шарлатанством и вынужденная отставка — изложены в № 13. Лейб-медик только теперь осознал, что врачебная корпорация соглашается с ним на словах лишь в силу внутривидовой конкуренции, потому что на деле кормится от лживой рекламы и дальше красивых слов никогда не пойдет. Лев Бернардович не снизил общественную активность и в годы войны, но шарлатанов больше не обличал.

Однако поражение Бертенсона в его борьбе не стало победой Бадмаева — иначе зачем было последнему переиздавать в 1915 г. свой «Ответ на неосновательные нападки»? Петр Александрович лишился обоих высоких покровителей в эполетах. Курлов был объявлен виновником (а поговаривали — организатором) киевского убийства Столыпина в сентябре 1911 г.; генерала хватил удар, и он на несколько лет стал пациентом ТМ. Дворцовому коменданту повезло меньше: летом 1913 г. «после серьезного, решительного разговора, где генерал рассказал Государю о поведении Распутина и умолял об удалении старца от Двора, Дедюлин вскоре скончался от нервного потрясения» (по версии В. Пикуля — застрелился). Волей-неволей Бадмаеву пришлось «прислониться» к удачливому конкуренту по части влияния на царскую семью, с которым он еще недавно остро конфликтовал. Но очень скоро пали сначала Распутин, за ним семья, а сил выстраивать «крышу» сначала уже не было…

Новой, социалистической медицине нужны были шарлатаны нового типа. О Бадмаеве вспомнили лишь через 70 лет, как только изгнанный в 1917 г. капитализм начал возвращаться в Россию вместе с типично буржуазным лечебным шарлатанством. А вот явления нового Бертенсона — борца с шарлатанами — мы все еще ждем.

Литература

1. Бертенсон Л. Б. Нъсколько слов о знахарском и шарлатанском врачеванiи и о германском законопроектъ, направленном к ограниченiю вреда от такого врачеванiя // Журнал Русскаго общества охраненiя народнаго здравiя. — 1911. — № 2. — С. 1–11.
2. Ярхо В. От всех болезней нам полезней // bio.1september.ru/article.php?ID=200402006#2.
3. Господин Бадмаев затъивает новое дъло // Русскiй Врач. — 1910. — № 52. — С. 2133–2134.
4. Фавицкiй А. П. Рецензiя на брошюру штатнаго гелюна Дамбо Ульянова «Перевод из тибетских медицинских сочиненiй» // Там же. — 1902. — № 25. — С. 956–957.
5. Альтгаузен Е. А. Тибетская медицина в стенах суда // Фармацевт. — 1904. — № 3. — С. 72–78.
6. Аржанов Н. П. «606» против сифилиса: история о том, как препарат Эрлиха покорил Россию // Провизор. — 1999. — № 12. — С. 27–30.
7. Мендельсон А. Л. Современное положенiе вопроса о леченiи алкоголизма внушенiем // Русскiй Врач. — 1910. — № 31–33. — С. 1106–1110, 1143–1146, 1181–1186.
8. Фрейберг Н. Г. Врачебно-санитарное законодательство в Россiи. — С.-Петербург: Практическая медицина, 1913. — 1071 с.
9. Корсаков В. В. Положенiе медицины в Китае и наиболе распространенныя в его населенiи болзни. Диссертацiя на степень доктора медицины. — СПб., 1901. — 159 с.
10. Виолин Я. А. Медицина Китая. Диссертацiя на степень доктора медицины. — СПб., 1903. — 225 с.
11. Корсаков В. Медицина в Китае в прошлом и настоящем // Врачебное дело. — 1928. — № 20. — С. 1561–1566.
12. Российский Д. М. Из истории китайской медицины // Наука и жизнь. — 1951. — № 10. — С. 40–43.
13. Митрофанов Г. Японцы и китайцы // babr.ru/index.php?pt=news&event=v1&IDE=24127.
14. Бертенсон Л. Б. О русских буддистах и о так называемой тибетской медици- н // Русскiй Врач. — 1906. — № 14. — С. 418–421.
15. Бадмаев А. А. Буддийские дацаны и буряты. Прошлое и настоящее // www.sati.archaeology.nsc.ru.
16. Дашиев Д. Б. Тибетская традиционная медицина в Бурятии // obav.narod.ru/histori.
17. Бадмаев П. А. Отвът на неосновательныя нападки членов Медицинскаго Совъта на врачебную науку Тибета. — СПб., 1911. — 72 с.
18. Виолин Я. А. Медицина Китая. Диссертацiя на степень доктора медицины. — СПб.: Типографiя В. Я. Мильштейна, 1903. — 225 с.
19. Недосягаемый для полицiи г-н Бадмаев продолжает усиленно посягать на карман россiйских обывателей // Русскiй Врач. — 1911. — № 48. — С. 1854–1855.