Зачем в России реабилитируют учение Трофима Лысенко
Трофим Лысенко. Фото С. Иванова-Аллилуева и А. Лесса / Фотохроника ТАСС
Почетный профессор Массачусетского технологического института, автор книги «Призрак Лысенко» Лорен Грэм видит политический смысл в попытках реабилитации трудов шарлатана, объявленного столпом советской науки
Сейчас в России происходит переоценка дискредитированного советского ученого Трофима Лысенко. Когда-то он был столпом советской сельскохозяйственной науки, его поддерживал лично Иосиф Сталин. Но даже тогда, когда Лысенко был на вершине власти, большинство коллег отрицали его сомнительную теорию о том, как растения и животные генетически приспосабливаются к окружающей среде. Однако политическое влияние Лысенко было настолько велико, что он добился казни многих своих противников. Его лженаука доминировала в советских академических кругах десятилетиями, причинив огромный вред как научным исследованиям, так и сельскохозяйственному производству.
Бывший советский лидер Никита Хрущев в 1958 году разрешил ученым критиковать Лысенко, но сохранил его у власти, несмотря на все то, что о нем знал. После того как Хрущева в 1964 году сместили, Лысенко, лишившийся своего политического покровителя, был на следующий год уволен с поста директора Института генетики АН СССР.
Но сейчас в России активисты и ученые начинают переоценивать его наследие. Сторонники переоценки утверждают, что новая теория эпигенетического наследования, рассматривающая влияние окружающей среды на передачу генетических признаков, подтверждает многие идеи Лысенко. Они также обвиняют Запад в том, что он намеренно опорочил наследие Лысенко, чтобы преуменьшить вклад России в генетическую науку.
На самом деле именно эти активисты наносят ущерб репутации России и ее вклада в науку, а также пониманию ее собственного прошлого. Президент Владимир Путин, страстно желая освободить Россию от ее зависимости от иностранных технологий, надеется превратить ее в мировой научный центр. Но это ему никогда не удастся, если он не прекратит распространившиеся в его стране политические игры с наукой.
Кто такой Трофим Лысенко
Научная карьера Лысенко началась в 1921 году в Украине, в Киевском сельскохозяйственном институте, где он изучал воздействие изменений температуры на жизненный цикл растений. Он разработал метод повышения урожайности путем яровизации — ускорения вызревания растений под воздействием низких температур. Впрочем, в его методе не было ничего нового или революционного, эта практика была освоена немецкими учеными еще в XVIII веке. Тем не менее на результаты, полученные Лысенко, в конце 1920-х годов обратили внимание в Москве, и вскоре советская элита прониклась к нему доверием. В 1940 году Сталин назначил Лысенко директором Института генетики с тем, чтобы он вдохнул новую жизнь в советское сельское хозяйство. Сталинская политика коллективизации привела к широко распространившемуся голоду; чтобы накормить страну, Лысенко должен был быстро применить свои теории на практике.
Академики Александр Несмеянов (слева) и Трофим Лысенко. Фотохроника ТАСС
Лысенко считал, что «ассимиляция внешних условий» может заставить растения развиваться не в том направлении, которое определяется унаследованными генами. Из этого следовало, что можно проводить сев и посадку растений не в обычный сезон, чтобы их гены приспосабливались к непривычным погодным условиям.
Гипотезы Лысенко прямо противоречили работам знаменитого биолога Грегора Менделя и последовавшим за ними полувековым исследованиям, которые продемонстрировали, что именно гены отвечают за биологическую адаптацию. Эксперименты Лысенко часто не давали тех результатов, которыми он хвастался, и мало кто из ученых мог успешно их повторить. Однако в то время, когда сельскохозяйственная система страны находилась в катастрофическом состоянии, у советских ученых не было времени проверить теории Лысенко, прежде чем применять их на практике.
Лысенко, назначенный президентом Академии сельскохозяйственных наук (ВАСХНИЛ), пользовался своей властью, чтобы заставлять сельскохозяйственные предприятия применять его необоснованные методы, такие, как посев семян на большую, чем обычно, глубину для повышения урожайности и обрывание листьев хлопчатника для ускорения его роста.
Это мало кому нравилось. Авторитетные советские генетики разоблачали теории Лысенко, но его поддерживали власти. В результате тысячи биологов были брошены в тюрьмы или казнены за критику любимого ученого Сталина, а генетические исследования в стране остановились до самой смерти диктатора в 1953 году. Тогда лысенковские идеи стали терять поддержку властей; Хрущев разрешил ученым выступать против Лысенко. Но Компартия не отстраняла Лысенко от власти еще 12 лет, по ка его наконец не уволили из Института генетики и не отправили руководить экспериментальным хозяйством в Горках Ленинских под Москвой. К 1976 году, когда Лысенко умер, его теории в СССР были полностью дискредитированы.
Пересмотр и переоценка
Критики Лысенко десятилетиями вынуждены были молчать, опасаясь ученого-автократа, имевшего прямой доступ к Сталину. Но реформы Хрущева дали ученым возможность высказать свое несогласие с Лысенко. В 1962 году выдающиеся советские физики Виталий Гинзбург, Петр Капица и Яков Зельдович выступили с разгромным заявлением против лысенковской лженауки. Их статья была опубликована в переломные для советской политической системы времена, когда многие идеологические фигуры были изгнаны из властных органов. В печати появились многочисленные статьи, критикующие методы Лысенко и призывающие в восстановлению в стране адекватной научной практики.
В течение десятилетий после развенчания Лысенко никто в России не подвергал сомнению его репутацию научного шарлатана. Но появление теории эпигенетического наследования, выдвинутой в конце 1990-х годов американскими учеными, навело некоторых россиян на мысль о переоценке наследия Лысенко.
Эпигенетическая теория бросает вызов основам современной генетики, а именно представлениям о том, что произошедшее с организмом в течение его жизни не может повлиять на наследственность, если не изменятся последовательности ДНК. Ученые открыли, что некоторые внешние факторы, такие, как воздействие травматического опыта, могут изменить действие ДНК, не меняя ее код. Некоторые исследования позволяют предположить, что такие признаки могут стать наследуемыми, но в этой области предстоит еще много работы.
Некоторые русские националисты восприняли это открытие как реабилитацию трудов Лысенко, и теперь его новые сторонники остаются пересмотреть его место в советской истории.
Кампания за возрождение Лысенко имеет отчетливый политический оттенок; большинство его нынешних сторонников — не ученые. Первая современная попытка переоценки его трудов опубликована в 2009 году Михаилом Анохиным — педиатром, который также называет себя публицистом, новеллистом и драматургом. Анохин написал, что эпигенетическая теория сбросила с трона работы Менделя и Томаса Ханта Моргана, а вклад Лысенко в генетику теперь надо признать. Статья Анохина рассердила научное сообщество, ответы на нее содержатся более чем в 600 публикациях российских ученых. Зато в пользу переоценки работ Лысенко выступило несколько блогеров.
Депутаты Верховного Совета СССР Глеб Кржижановский, Алексей Бах, Иван Губкин и Трофим Лысенко (слева направо),1947 год. Фото: Борис Фишман / Фотохроника ТАСС
Однако недавно нашлось и несколько уважаемых российских ученых, выступивших в защиту трудов Лысенко. В 2014 Лев Животовский из Российской академии наук опубликовал книгу «Неизвестный Лысенко», где называет его «великим советским ученым», чья теория недавно была подтверждена. А в 2015 году Александр Шаталкин (доктор биологических наук, профессор МГУ. — Открытая Россия) выпустил книгу («Реляционные концепции наследственности и борьба вокруг них в XX столетии». — Открытая Россия), где защищает вклад Лысенко в науку и утверждает, что классическая генетика недостаточно его оценила.
В кампанию по реабилитации Лысенко внесло свой вклад и российское правительство. В 2014 году Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям, которое ведает издательской деятельностью в стране, субсидировало издание пролысенковской книги, которая, по утверждению автора, обличает глобальную идеологическую войну в биологии. Книга содержит много уже ставших стандартными аргументов, которыми пользуются сторонники Лысенко, но правительственное финансирование заставило российских академиков опасаться, что лысенковщина снова сможет получить официальную поддержку Москвы. Еще большие опасения вызвало появление пролысенковского учебника биологии, изданного в 2012 году националистическими группами (Сергей Вертьянов, «Общая биология. Учебник для 10-11 классов общеобразовательных учреждений», Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2012. — Открытая Россия), которые теперь борются за использование его в российских школах.
Эффект плацебо
К счастью, реабилитация Лысенко не представляет реального риска для российских ученых. У Путина пугающее количество рычагов управления самыми разными аспектами российской жизни, но пока его влияние не распространялось на научную политику. Во времена Лысенко Компартия контролировала каждый университет, каждый НИИ, все академические журналы и все газеты. Но сейчас все не так — российские ученые работают в тесном контакте с западными коллегами, часто бывают на конференциях за границей. Российские компании никогда не смогут конкурировать с западными биотехнологическими фирмами, если ученым навяжут устаревшую и опровергнутую генетическую теорию. Иными словами, шансы, что Москва снова возьмет на вооружение лысенковскую доктрину, очень хлипкие.
По-настоящему пугает, что сторонники Лысенко будут влиять на общественное мнение в России, как о научных вопросах, так и о политике советских времен. Сплав лженауки с национализмом — это опасный политический прецедент, угроза переписывания советской истории. Если нынешним сторонникам Лысенко удастся изменить наши представления об истории российской науки, в результате будет нанесен удар по независимости науки от политики. Лысенко уже удалось заставить своих противников молчать, а переоценка его наследия позволит сталинистам вычеркнуть важный урок из российской истории.
Оригинал статьи: Лорен Р. Грэм, «Политическая наука. Что переоценка столпа советской сельскохозяйственной науки говорит о путинской России», Foreign Affairs, 29 апреля
