Антишарлатанский сайт

Отчет американского посла о встрече с «главным нанотехнологом» России

Данная депеша проливает свет на некоторые интересные подробности борьбы денег и науки в России. Собеседник посла – директор Курчатовского института и один из самых влиятельных лоббистов по части финансирования проектов в области науки и высоких технологий, «отец» нанотехнологического проекта Михаил Ковальчук. Его брат Юрий – влиятельный бизнесмен и давний питерский знакомый Владимира Путина. Михаил Ковальчук имел амбиции возглавить РАН, но академия его уже дважды проваливала при голосовании за включение в академики, несмотря на давление правительства.

Президент России Дмитрий Медведев (слева) во время посещения РНЦ "Курчатовский институт". Справа на первом плане - директор РНЦ "Курчатовский институт" Михаил Ковальчук. Справа налево на втором плане - вице-премьер РФ - руководитель аппарата правительства РФ Сергей Собянин, вице-премьер РФ Сергей Иванов и президент "Курчатовского института" Евгений Велихов

Братья Ковальчуки – давние враги руководства РАН и партнеры министерства образования и науки в деле попыток реформирования науки. Очередной провал этих попыток описан в данной депеше: «Когда мы заметили, что Ливанов [бывший замминистра при Фурсенко] слишком молод для руководства институтом, Ковальчук усмехнулся и сказал, что этот «лакомый кусок» был «заранее оплачен», и намекнул, что Ливанову обещали место ректора в обмен на прекращение нападок на Академию». Критика коррупции и непрозрачности в РАН со стороны правительства и братьев Ковальчуков часто справедлива. Проблема, однако, в том, что активно работающее и некоррумпированное научное сообщество (в частности, круг газеты «Троицкий вариант») часто обвиняет Ковальчуков ровно в том же – в непрозрачности получения финансирования и явном конфликте интересов при «добывании» государственных денег на проекты. Михаил Ковальчук даже жалуется послу не «несправедливость» прессы.

Собственно в противостоянии руководства РАН и братьев Ковальчуков ни одна из сторон, на наш взгляд, не является полностью здоровой силой. Вероятно, только «третья сила» ученых, выступающих за четную и справедливою экспертизу и соревновательность при получении государственного финансирования, может быть реальной опорой необходимых реформ в управлении наукой. Впрочем, уже то, что в России иногда слышна здравая позиция по поводу реформ, приводит иногда к тому, что «воюющие стороны» начинают конкурировать, в том числе, вводя более прозрачные механизмы финансирования проектов – в «Роснанотехе», в «мегагрантах» правительства, в некоторых программах РАН.

Кстати, упомянутая в депеше плавучая атомная станция уже создана в России – и это может быть рыночно-успешной технологией. Михаил Ковальчук разговаривал с послом (это был 2007 год), в принципе, по делу – рисовал светлые перспективы отечественной науки, обсуждал партнерство и пр. Единственное, что остается непонятным, — зачем ему понадобилось сливать американцам компромат на нобелевского лауреата Жореса Алферова. Видимо, тогда его надежды на власть в РАН были сильны, и он был в пылу политической борьбы.

Перевод

КОНФИДЕНЦИАЛЬНО МОСКВА 001704 SIPDIS SIPDIS STATE ДЛЯ EUR/RUS (GUHA), EUR/ACE, OES/STC (DAUGHARTY) OSTP ДЛЯ MARBURGER БЕРЛИН ДЛЯ HAGEN E.O. 12958: ДАТА СНЯТИЯ ГРИФА СЕКРЕТНОСТИ: 04/13/2017 ТЭГИ: KIPR, KNNP, KPAO, TBIO, PREL, RS ТЕМА: РОССИЙСКАЯ НАУКА: МНЕНИЕ РУКОВОДСТВА ССЫЛКА: A. МОСКВА 1676 B. МОСКВА 1241 C. МОСКВА 933 Засекречено: EST Советник Дэниель Огрейди. Причины: 1.4 (d)

1. (C) РЕЗЮМЕ: 10 апреля на официальном обеде с EST директор Курчатовского института Михаил Ковальчук высказался по широкому кругу вопросов: от предложения России по созданию плавучих атомных электростанций до борьбы за власть между Российской академией наук (РАН) и Министерством образования и науки (Минобрнаука). Ковальчук чувствовал себя непринужденно и был откровенен, рассуждал на самые разные темы – от поэзии Лермонтова до чилийских вин, и своим видом разрушал стереотип нищего и консервативного ученого постсоветского периода. Напротив, он с гордостью рассказывал о своих многочисленных обязанностях: активном руководстве финансируемых российским правительством исследований в области нанотехнологий, курировании империи из двадцати научных институтов, собранных под эгидой Курчатовского института, и руководстве российским Институтом кристаллографии.

2. (C) Перебрав свои визитные карточки, Ковальчук дал нам ту из них, в которой он значился как секретарь Совета при президенте Путина по науке и технологиям. Уроженец Санкт-Петербурга, Ковальчук является одним из ближайших советников по науке министра образования и науки Андрея Фурсенко, организуя финансирование правительственной программы в сфере нанотехнологий и общее федеральное финансирование науки. Ковальчук, энергичный в свои шестьдесят лет, является сильным игроком в борьбе за реформирование РАН. В 2005 году высказывались предположения, что он заменит Юрия Осипова на должности Президента РАН. Тем не менее, РАН не проголосовала на весенних выборах 2006 года за избрание Ковальчука академиком из членов-корреспондентов академии, и по уставу РАН он не мог стать Президентом РАН. Несмотря на эту очевидную неудачу, прочные позиции Ковальчука в Совете при Президенте по науке и должность директора Института кристаллографии и директора Курчатовского исполина гарантируют его ведущую роль в определении направлений развития российской науки. Ковальчук присутствовал на обеде в сопровождении профессора Олега Нарайкина, заместителя директора Курчатовского института и заведующего кафедрой в престижном Московском государственном техническом университете им. Баумана. КОНЕЦ РЕЗЮМЕ.

«Европа нуждается в нас»

3. (C) На вопрос о том, какие меры необходимо предпринять для привлечения молодых ученых в науку, Ковальчук высказал свое решительное несогласие с широко распространенным мнением о нехватке молодых талантов в России. Он заявил, что набрать на работу молодых ученых и удержать их на ней достаточно просто. Он сказал, что в Курчатовском институте работает более тридцати заведующих кафедрами университетов, которые постоянно отбирают и приглашают на работу лучших и наиболее ярких студентов своих университетов. Это обеспечивает приток молодых ученых. «Все, что я хочу и что мне нужно, я могу найти здесь», — заявил Ковальчук, добавив, что в Москве ресторанов больше, чем даже в Париже или в Нью-Йорке. Во времена Советского Союза заграничная поездка представлялась блестящим шансом, выпадающим один раз в жизни. Теперь, по мнению Ковальчука, его молодые ученые настолько привыкли к поездкам за рубеж и так довольны международными стандартами московской жизни, что ему приходится заставлять их участвовать в работе заграничных конференций. «Они боятся потерять места в наших лабораториях, если уедут на слишком длительный срок»

4. (C) Тем не менее, Ковальчук наладил серьезные связи между своим Институтом кристаллографии и Курчатовским институтом и их европейскими аналогами. Ковальчук отметил, что круги советских ученых-эмигрантов в европейских научных лабораториях обеспечили уже готовые связи между сотрудниками Ковальчука и европейскими исследователями. Он старательно работает над возможностью прохождения официальных стажировок в этих европейских лабораториях, особенно в Германии, с намерением расширить сотрудничество в ближайшие десятилетия. Ковальчук заметил, что европейские ученые и официальные лица выражают желание сотрудничать с его институтами, особенно в области нанотехнологий. «Соединенные Штаты далеко обогнали нас, – сказал он, имея в виду Россию и Европу. – Но если мы объединим наши усилия, то сможем обогнать вас». По мнению Ковальчука, Европа нуждается в русских, чтобы не отставать от американских ученых. Ковальчук уверен в своих оптимистических прогнозах и прогнозирует, что российско-европейское сотрудничество будет очень результативным.

5. (C) На вопрос о том, почему он обращает внимание в основном на связи с Европой, Ковальчук ответил, пожав плечами, что это больше вопрос удобства. «Два часа полета, и я уже во Франкфурте, и не чувствую себя разбитым как при длительном перелете на самолете». Кроме того, он заметил, что шенгенские визы позволяют ему пользоваться одной визой на территории большинства стран Евросоюза. Ковальчук заявил, что итальянский посол в России лично вручил ему многолетнюю и многократную шенгенскую визу. Для сравнения Ковальчук вспомнил о трудностях с получением американской визы, которые до сих пор вызывают в нем неприятные чувства. Он сказал, что после этого больше не предпринимал попыток посетить Соединенные Штаты вот уже более десяти лет. (Примечание: мы предложили ему свою помощь, если он захочет поехать в США).

Потенциальное сотрудничество

6. (С) Ковальчук дал понять, что он был бы рад расширению сотрудничества с Соединенными Штатами. Он сказал, что он разработает программу, обеспечивающую научные связи, аналогичную системе стажировок, созданной им в европейских институтах для ученых из Курчатовского института, заметив, что в американских лабораториях также работает большое число эмигрантов из России. Ковальчук сказал, что рассматривает сотрудничество в сфере ядерных исследований как одну из самых многообещающих сфер деятельности. Россия и США могут объединить свои усилия и продвинуться дальше, чем это им удавалось сделать по отдельности. Он заявил, что Глобальное партнерство в ядерной энергетике является одной из инициатив по совершенствованию ядерных технологий, но должны быть и другие. Например, Россия и США должны сотрудничать в области создания плавучих ядерных электростанций, предлагаемых Росатомом. Такие электростанции идеально подходят для некоторых стран мира, так как в случае дестабилизации политических режимов они могут быть перемещены в другое место. Поэтому они смогут принести значительную выгоду и России, и США. Ковальчук сказал, что, насколько он это с сожалением видит, США не заинтересованы в сотрудничестве с Россией в деле создания плавучих ядерных электростанций. Мы возразили, завив, что все еще находимся в процессе изучения этой российской инициативы. Мы отметили, что решение по данному вопросу еще не принято.

Политика в науке

7. (C) Ковальчук сказал, что, по его мнению, в сфере науки должны проводиться реформы, которые уже запаздывают. Он упомянул о своих личных связях с РАН, членом которой является его тесть. Указав на лауреата Нобелевской премии Жореса Алферова, Ковальчук заявил, что многие академики старшего возраста участвуют в бизнесе, недолжным образом используя собственность Академии. Например, Алферов позаботился о том, чтобы его сын управлял ресторанами и столовыми в помещениях Академии в Санкт-Петербурге. Не желая отказываться от этих сомнительных источников дохода, чиновники РАН скрываются за щитом честности и благородства науки при ведении борьбы с Минобрнауки, утверждает Ковальчук. Ковальчук полностью согласен с тем, что несколько лет назад сказал ему вице-президент РАН. Академики, по словам вице-президента, поняли, что если они будут молчать и не протестовать против правительственных реформ, то у них не останется ничего. Однако подняв большой шум, они не только сохранили большую часть имевшегося у них имущества, но и смогли добиться больших уступок от правительства в обмен на свое признание некоторых требований. Бывший заместитель министра Дмитрий Ливанов, который возглавлял в Минобрнауки борьбу с руководством РАН, недавно покинул свой пост в министерстве и стал ректором Института стали и сплавов. Когда мы заметили, что Ливанов слишком молод для руководства институтом, Ковальчук усмехнулся и сказал, что этот «лакомый кусок» был «заранее оплачен», и намекнул, что Ливанову обещали место ректора в обмен на прекращение нападок на Академию.

8. (C) Ливанов играл большую роль в продвижении спорного проекта устава, приписываемого Минобрнауки, который должен был радикально реструктурировать управление Академией. На мартовском заседании Академия отвергла версию устава Минобрнауки и одобрила свою собственную, не содержащую ничего из реформ, предложенных Наблюдательным советом. В СМИ распространялись слухи о том, что в случае принятия проекта Минобрнауки Ковальчук стал бы президентом новой РАН. Ковальчук с видимым раздражением осудил отношение к нему прессы, и с удовлетворением заявил, что устав РАН уже был раскритикован различными министерствами, которые информировали РАН о том, что многие положения нового устава противоречат российским законам. Российское законодательство также требует, чтобы новый устав был утвержден в Минобрнауки до первого июня. Если министр Фурсенко не утвердит устав, все федеральное финансирование науки прекратится. Ковальчук сказал, что РАН будет вынуждена пойти на компромисс, как это случилось с Российской академией образования, в устав которой было включено положение о Наблюдательном совете

9. (C) Ковальчук отметил, что реформа в науке должна осуществляться в обе стороны. Ковальчук осудил коррупцию при распределении бюджетных денег. Он сказал, что в начале девяностых годов ученый мог обратиться в правительство за крупным грантом. Чиновник министерства предлагал для реализации проекта одну десятую часть запрашиваемой суммы. И ученый, и чиновник понимали, что на одну десятую ничего сделать нельзя, но какие-то деньги шли в науку, какие-то брал себе чиновник, и реальная наука не развивалась. Фурсенко, сказал Ковальчук, понял суть этой проблемы при своем назначении на должность, и постепенно начал удалять бесполезных чиновников низшего и среднего звена в Минобрнауке. По словам Ковальчука, этот процесс уже «близок к завершению».

Дальше и выше

10. (С) КОММЕНТАРИЙ: На лице Ковальчука замерцало злорадство, когда он заговорил о затруднительном положении, в которое попало руководство РАН. В отличие от многих вице-президентов РАН, Ковальчук создает впечатление динамичного, дальновидного и прагматичного человека. В то время как РАН раздирают междоусобные распри, Ковальчук спокойно и эффективно превращает Курчатовский институт в фактическую империю российских нанотехнологий. Он содействовал организации стабильных потоков молодых ученых между европейскими лабораториями и Москвой. Ковальчук сумел остаться над схваткой, несмотря на то, что он несколько огорчен отношением к себе со стороны прессы — на наш взгляд, она совсем не отзывалась о нем резко. Это положительно скажется на нем в случае создания Наблюдательного совета, что, по мнению многих, должно произойти позже этой весной. Ковальчук, вероятно, будет естественным выбором на должность главы Совета, что даст ему возможность заказать себе еще одну впечатляющую визитную карточку.

БЕРНС

Оригинал

C O N F I D E N T I A L MOSCOW 001704 SIPDIS SIPDIS STATE FOR EUR/RUS (GUHA), EUR/ACE, OES/STC (DAUGHARTY) OSTP FOR MARBURGER BERLIN FOR HAGEN E.O. 12958: DECL: 04/13/2017 TAGS: KIPR, KNNP, KPAO, TBIO, PREL, RS SUBJECT: RUSSIAN SCIENCE: A VIEW FROM THE TOP REF: A. MOSCOW 1676 B. MOSCOW 1241 C. MOSCOW 933 Classified By: EST Counselor Daniel O’Grady. Reasons: 1.4 (d)

1. (C) SUMMARY: In a luncheon meeting with EST April 10, Kurchatov Institute Director Mikhail Koval’chuk weighed in on issues ranging from Russia’s proposed floating nuclear power stations to the power struggles between the Russian Academy of Sciences (RAS) and the Ministry of Education and Science (MES). Expansive and relaxed, making references from Lermontov to Chilean wine, Koval’chuk defied the stereotype of an ossified, impoverished post-Soviet scientist. Instead, he proudly cited his many roles: energetically spearheading the GOR-funded research into nanotechnology, overseeing an empire of 20 scientific institutes under the umbrella of the Kurchatov Institute, as well as heading the Russian Institute of Crystallography. 2. (C) Flipping through his business cards, Koval’chuk passed us one with his title as the Secretary of President Putin’s Council on Science and Technology. A native of St. Petersburg, Koval’chuk is one of Education and Science Minister Andrey Fursenko’s closest science advisors, providing input on the GOR nanotechnology program and overall federal funding for science. Koval’chuk, an energetic 60, has also been a power player within the struggle to reform the RAS. In 2005, some speculated that he would replace RAS President Yury Osipov. However, RAS did not vote to elevate Koval’chuk from a Corresponding Member to a Full Member during the spring 2006 elections, and thus the RAS charter prevented Koval’chuk from being made the RAS President. Despite this apparent setback, Koval’chuk’s high-visibility positions on the President’s Science Council and as Director of the Institute of Crystallography and the Kurchatov behemoth guarantee his continuing role in shaping the direction of Russian science. Koval’chuk was joined at the lunch by Dr. Oleg Naraykin, Deputy Director of the Kurchatov Institute and a chair at the prestigious Bauman Technical University in Moscow. END SUMMARY.

«Europe Needs Us»

3. (C) When asked what measures should be taken to attract more young researchers to science, Koval’chuk largely dismissed the much-lamented dearth of young talent in Russia. Recruiting and retaining young scientists has been simple, he asserted. He said the Kurchatov Institute has more than 30 university chairs on its staff, who continually identify and recruit the best and brightest from their universities. This has ensured an influx of young researchers. Once hired, they are likely to stay on. «Everything I want, everything I need, I can find here,» Koval’chuk stated, adding that Moscow even has more restaurants than Paris or New York. In Soviet times, foreign travel presented a glamorous, once-in-a-lifetime opportunity. Now, he said, his young scientists are so blas about international travel and so content with their cosmopolitan living standards in Moscow that he struggles to get them to attend conferences abroad. «They are afraid they might lose their place in our labs if they are gone too long.»

4. (C) Nevertheless, Koval’chuk has built strong ties between his own Institute of Crystallography and the Kurchatov Institute and their European counterparts. The ranks of Soviet emigre scientists throughout European labs have provided ready-made links between Koval’chuk’s staff and European researchers, he noted. He has worked assiduously to provide quasi-internships in these labs, particularly in Germany, with an eye towards increased cooperation in the coming decades. Koval’chuk remarked that European scientists and officials clamor to collaborate with his institutes, particularly regarding nanotechnology research. «The U.S. is far ahead of us separately,» he said, referring to Russia and Europe. «But when we combine, we can overtake you.» In Koval’chuk’s view, the Europeans «need» the Russians to keep up with American scientists. Confident in his optimistic assessment, Koval’chuk predicted great results from the Russian-European relationship.

5. (C) When asked why he focused his ties so intensely on Europe, Koval’chuk said with a shrug that it is largely a matter of convenience. «Two hours, and I’m in Frankfurt, and no jet lag,» he stated. Additionally, he noted, the Schengen visa regime allows him to use the same visa throughout most of the European Union. Koval’chuk claimed that the Italian Ambassador to Russia had personally secured and delivered to him a multi-year, multi-entry Schengen visa. In contrast, Koval’chuk recounted the «hassles» he had encountered in obtaining an American visa, still smarting from the experience. He said he had not bothered to visit the United States in more than ten years. (NOTE: We offered our assistance should he change his mind about U.S. travel. END NOTE.)

Potential Cooperation

6. (C) Koval’chuk indicated he would welcome increased cooperation with the United States. He said he would embrace a program that provided scientific connections similar to the internship system he has built for Kurchatov researchers in European institutes, noting that American labs also boast large numbers of Russian emigres. Koval’chuk said he views nuclear cooperation as a particularly promising sphere. Russia and the U.S. could combine their talents and go farther than they ever could on their own, he said. The Global Nuclear Energy Partnership is one appropriate initiative for improving nuclear technology, Koval’chuk said, but there should be others. For example, he said, Russia and the U.S. should collaborate on the concept of floating nuclear power plants, which Rosatom has put forward. Such plants are ideal for certain regions of the world, he argued, because in the event of regime instability, the plants could be removed. Therefore, they would accord both Russia and the U.S. significant leverage. Koval’chuk said that his unfortunate impression is that the United States has decided it has no interest in working jointly with Russia on building floating nuclear power plants. We demurred. We are still in the process of learning more about this Russian initiative, we noted, and no decisions have been made.

The Politics of Science

7. (C) Koval’chuk said he believes science reform is both appropriate and overdue and noted his own personal ties to the RAS, of which his father-in-law is a member. Singling out Nobel Laureate Zhores Alferov, Koval’chuk claimed that many of the older Academicians have entered into business relationships that improperly use Academy property. Alferov, for instance, has ensured that his son operates restaurants and dining facilities on Academy property in St. Petersburg. Reluctant to lose these questionable sources of income, RAS officials have hid behind the shield of science’s purity and nobility in fighting off the MES, Koval’chuk contended. He Koval’chuk shared the comment a RAS Vice President made to him a few years ago. Academicians, the VP claimed, had figured out that by saying nothing to protest government reforms, they would get nothing. By raising a huge outcry, however, they not only protected much of what they have, but could squeeze out concessions from the government in exchange for acquiescing to a few points. Former Deputy Minister Dmitriy Livanov, who championed the MES onslaught against RAS management, recently departed his post at the Ministry to become the Rector of the Institute for Metals and Special Alloys. When we observed that Livanov is young to head an institute, Koval’chuk said with a chuckle that this plum post had been «pre-paid» and insinuated that Livanov had been promised the Rectorship, as a quid pro quo for his vigorous attacks on the Academy.

8. (C) Livanov was instrumental in the dissemination of a controversial draft charter, credited to the MES, that would drastically restructure the Academy’s management. During its March meetings, the Academy rejected the MES version and approved its own, one that made no mention of reforms such as the proposed Supervisory Council. Media commentaries speculated that once the MES version of the charter was in place, Koval’chuk would be installed as the quasi-RAS President. Koval’chuk, with visible irritation, criticized his treatment by the press, brightening when he observed that the RAS charter has already been combed over by various Ministries, which have in turn informed the RAS of all the instances where the new charter does not comply with Russian law. Russian law also requires that the new charter be approved by the MES before June 1. Should Minister Fursenko not approve a charter, all federal funding for science will halt. Koval’chuk said that the RAS would be forced to compromise, much as the Russian Academy of Education recently did by enacting a charter that included a provision for a Supervisory Council.

9. (C) Yet science reform should run both ways, Koval’chuk noted. Koval’chuk decried the corruption that is endemic in the budgetary process. In the early 1990s, he said, a scientist would approach the government and ask for a large scale grant. A Ministry official would offer one-tenth to carry out the project. Both the scientist and the official understood that the one-tenth funding would accomplish nothing, but some funds went to the scientist, some were pocketed by the official, and no real science was accomplished. Fursenko, Koval’chuk said, recognized the problem when he took office and has been slowly pruning the deadwood from the lower and middle ranks of the MES, a process Koval’chuk deemed «nearly complete.»

Onward and Upward

10. (C) COMMENT: Koval’chuk displayed a glimmer of schadenfreude at the quandary now engulfing the RAS leadership. Unlike many of the RAS Vice Presidents, Koval’chuk appears dynamic, forward-thinking and pragmatic. While the RAS has been consumed with internal strife, Koval’chuk has quietly and effectively expanded the Kurchatov Institute into a virtual empire of Russian nanotechnology. He has encouraged a steady stream of young researchers between European labs and Moscow. Koval’chuk, though slightly bitter about his recent treatment in the press — none of which seemed particularly vitriolic to us — has also managed to remain above the fray. This will serve him well should the Supervisory Council be created, as many predict will happen later this spring. Koval’chuk is arguably a natural choice to head the Council, which would provide him with yet another impressive business card to hand out.

BURNS

Виталий Лейбин, «Русский Репортёр»